Ромель и Басс ловко орудовали шпагами. Эта девушка была уже ранена в предплечье, а Адепт в бедро. Ни та, ни другая рана не угрожала их жизням, и они с еще большим ожесточением продолжали изощряться в искусстве фехтования.
Шосс, вторично раненный Баромиром, с каждым мгновением всё больше бледнел, но не отступал ни на шаг. Он только переложил шпагу в другую руку и теперь дрался левой.
Дартин, согласно законам дуэли, принятым в те времена, имел право поддержать одного из сражающихся. Остановившись в нерешительности и не зная, кому больше нужна помощь, он вдруг уловил взгляд Шосса. Этот взгляд был мучительно красноречив. Клерик скорее бы умер, чем позвал на помощь. Но взглядом мог попросить и о поддержке. Юноша понял и, рванувшись вперед, сбоку обрушился на Баромира:
– А ну сюда Адептик! Я кишки тебе поджарю плазмой!
Баромир обернулся. Помощь подоспела вовремя. Шосс, которого поддерживало только неслыханное мужество, опустился на колено.
– Твою же роту астероидных кротов! – крикнул он. – Не убивайте его, Дартин. Я должен навалять ему, обезоружьте его, выбейте шпагу… Вот так… Всё просто замечательно! Отлично!
Это восклицание вырвалось у Шосса, когда он увидел, как шпага Баромира отлетела на пару дюжин шагов. Дартин и Адепт одновременно бросились за ней. Один чтобы вернуть себе, другой чтобы завладеть ею. Парень, оказавшийся на поверку более проворным, добежал первым и наступил ногой на лезвие.
Баромир бросился к Адепту, которого убил Росс, схватил его оружие и собирался вернуться к юноше, по пути наскочил на Шосса, успевшего за эти короткие мгновения перевести дух. Опасаясь, что Дартин убьет его врага, легионер желал сам возобновить бой.
Парень догадался, что помешать ему значило бы обидеть. И действительно, через несколько секунд Баромир упал, после того, как шпага Клерика вонзилась ему в горло.
В это же самое время Росс приставила конец шпаги к груди поверженного противника, вынудив его признать себя побежденным.
Оставались Басс и Ромель. Девушка откровенно дурачилась, спрашивая у него, который, по его мнению, может быть час, и поздравляя его с ротой, которую получил его брат в одном из полков. Но все её насмешки не вели ни к чему. Ромель один из тех железных людей, которые падают только мертвыми.
Между тем пора было кончать. Могла появиться полицейская стража на лайтвариорах и арестовать всех участников дуэли, и здоровых и раненых, монархистов и кардиналистов.
Шосс, Росс и Дартин окружили Ромеля, предлагая сдаться. Один против всех, раненный в бедро, Адепт кардинала все же отказался. Но Сааки, приподнявшись на локте, крикнул ему, чтобы он принял предложение. Ромель был грегорианец, как и парень. Он остался глух и только засмеялся. Продолжая драться. Между двумя выпадами концом шпаги указал точку на лужайке.
– Здесь… – произнес он, пародируя слова кого-то из великих, – здесь умрет Ромель, один из всех, иже были с ним.
– Но ведь их четверо. Сдайся,