На этот раз Олегу пришлось прогуляться за ворота города пешком. Впереди шел князь со своей свитой, за ними Середин, придерживая болтающуюся саблю, позади двое стражников тащили лениво брыкающегося толстяка. Следом тянулось еще около полусотни горожан, так же пожелавших увидеть развязку истории.
Когда люди вошли под кроны древних дубов, которые росли на холме столь правильной формы, что Олег заподозрил в нем древний курган, толстяк начал вырываться куда более рьяно, бился головой о плечи стражников, пытался разодрать плотную ткань торбы о кольчугу воинов. Втащить же за ворота святилища его удалось и вовсе с немалым трудом – он изгибался и бился, как эпилептик в припадке, выл страшным голосом, мотал головой.
Внезапно тело его обмякло, словно толстяк умер, и стражники легко кинули его к основанию одного из идолов. И одновременно стихла страшная боль, что многие дни терзала запястье ведуна.
«Похоже, я несколько дней вообще креста чувствовать не смогу», – подумал Середин, достал свой маленький, доставшийся от Радомира, нож, склонился над купцом, разрезал путы на его руках, веревку вокруг шеи.
– Что ты делаешь? – встревожился Олесь Русланович.
– Василиск – это всего лишь темный дух, – пожал плечами ведун. – Он не способен войти в святилище, выжить в нем. Могущество богов, их воля стирает василиска, как волна – замки из песка.
– Почему же ты не привел этого человека в святилище раньше?
– А кто бы пустил меня сюда с конями? – развел руками Олег. – И как я мог оставить без присмотра коней с таким богатством, которое ты видел, княже? Тем более – чужим богатством, за сохранность которого я ручался.
– Складно врешь, – задумчиво кивнул белозерский князь. – А был ли василиск?
– Прости, князь, – наклонился вперед боярин из свиты. – Ходили дурные слухи про то озеро и устюжскую дорогу.
Толстяк зашевелился, сел, скинул с головы торбу, прищурился от ударившего по глазам света:
– Где я, о, боги? Что со мной?
– А ты кто таков?! – грозно прикрикнул на него Олесь Русланович.
– Купец я новгородский, Глебом кличут, – растерянно закрутил головой толстяк и перевернулся с седалища на колени. – Княже, великий, откуда? Сварог, прародитель наш, где я? Как сюда попал?
– А где ты должен быть? Ну, говори, торговая твоя душа!
– Не… Не знаю… – Глеб Микитич с надеждой повернул голову на Середина: – Как это, ведун?
– Отвечай князю, смерд! – выступил вперед из свиты какой-то боярин и грозно полуобнажил меч.
– Я не знаю, княже, – стукнулся лбом о землю толстяк. – Помню, старик в дубовой роще появился. А потом все со всеми рубиться начали, кричать. Я к лошадям побежал… Ведун, да скажи же ты!
– Я дал тебе клятву привезти тебя и товар на торг в Белоозеро, – сухо сообщил Олег. – Ты в Белоозере. Товар твой у старшины купеческого, прилюдно из рук в руки передан.
– А охранники мои где?
– Я клялся привезти сюда тебя и твой