– Джими Хендрикс был совершенен – искрометный шоумен и талантливый музыкант, – говорил Фредди позже.
– Мне ничего не стоило проехать через всю страну, только чтобы попасть на его концерт. Прирожденная звезда, он никогда не напрягался и ничего не форсировал. Стоило ему выйти на сцену, и по аудитории бежал ток. Он стал моим идеалом, я мечтал стать таким, как он.
Так амбиции Фредди окончательно сформировались. Он по-прежнему поклонялся кумирам своего отрочества – Клиффу Ричардсу, Элвису Пресли, Литтл Ричарду и Фэтс Домино, – но теперь решил, что непременно станет новым Хендриксом. И действительно, если американец расширил представления современников о возможностях гитары, то Фредди сделал то же самое с идеей поп-песни, превратив ее в мини-симфонию. Хендрикс сводил публику с ума одним своим присутствием, и Фредди мечтал получить ту же власть. Хендрикс создал собственный стиль, такой музыки раньше не делал никто, а на его концертах выплескивалось столько энергии, что слушатели порой валились с ног от усталости. Фредди решил, что именно такого эффекта он будет добиваться и на своих выступлениях. Хендрикс мог взять любую песню, пусть даже самую затасканную, и заставить ее звучать как свое собственное уникальное произведение. В Будапеште в 1986-м я лично наблюдала, как тот же трюк провернул и Фредди – тысячи людей рыдали, когда он пел венгерскую народную балладу, совсем простую. Листик с иностранным текстом, который Фредди держал в руках, был для него сущей абракадаброй, а мелодия не имела ничего общего с рок-музыкой. Но Фредди пел так, как он умел, самым своим сердцем, и плачущие люди верили ему.
Тускло-желтые стены квартирки, которую Фредди снял в Кингстоне, покрывали плакаты с изображением кумира, а сам Фредди применил весь свой вкус и изысканность, копируя стиль Хендрикса. Куртки кричащих цветов поверх черных или разноцветных сорочек, узкие цветные брюки, ботинки Chelsea, воротник с оборками до самого подбородка, массивные серебряные перстни.
– В то время многие так одевались, – вспоминал однокурсник Фредди Грэхэм Роуз, – Фредди не так уже выделялся. Скорее, он был застенчив – смеясь, прикрывал рукой рот, видимо, комплексовал из-за выступающей верхней челюсти. Мне он запомнился отличным парнем, очень добродушным и терпимым. Ничего отталкивающего. Мы от всей души радовались за него, когда он пошел вверх.
Джерри