Обычному человеку тяжело постичь историческую перспективу, в ходе которой прогресс мог бы свестись к подобающему ему размаху. Ружья, которыми было вооружено большинство участников Гражданской войны в Америке, представляли собой лишь небольшое усовершенствование оружия, применявшегося под Ватерлоо, а то, в свою очередь, мало чем отличалось от «смуглой Бесс»[24] на вооружении солдат герцога Мальборо в Нидерландах. При этом ручное огнестрельное оружие существовало с XV столетия или даже ранее, а пушка появилась еще на столетие раньше. Представляется спорным, что гладкоствольный мушкет сколько-нибудь превосходил в дальнобойности лучшие из длинных луков; известно наверняка, что он не мог сравниться с ними в точности или скорости стрельбы. Между тем длинный лук использовался едва ли не с каменного века и почти не подвергался усовершенствованиям[25].
Другой пример: хотя нельзя утверждать, будто искусство кораблестроения когда-либо находилось в застое, деревянный военный корабль накануне тех дней, когда он покинул морские просторы навсегда, строился в основном по тем же образцам, которые по своей сути не менялись с начала XVII столетия – и даже обладал рядом признаков, что указывали на многовековую историю конструкции. Матрос с каравелл Христофора Колумба оказался бы умелым моряком на борту кораблей Фаррагута[26]. Даже матрос с судна, что доставил святого Павла на Мальту, вполне проявил бы себя на полубаке какого-либо парохода Джозефа Конрада[27]. Римский пастух с дакийской границы оказался бы толковым вакеро, что гонят длиннорогих быков с равнин Техаса к конечной станции железной дороги, хотя, без сомнения, несказанно бы изумился увиденному на этой станции. Вавилонскому управляющему храмовым поместьем не пришлось бы обучаться ни бухгалтерскому учету, ни тому, как руководить рабами на первых плантациях южных штатов Америки. Если коротко, период, в течение которого основные условия жизни огромного большинства людей подвергались повторяющимся революционным изменениям, начался лишь с эпохи Возрождения и великих морских путешествий; более того, вплоть до XIX столетия нельзя было заметить тех ускоренных темпов развития, которые мы сегодня принимаем как сами собой разумеющиеся.
В этих условиях бессмысленно искать где-либо в ранней истории параллели с успешными изобретениями паровой машины, парохода, локомотива, современной плавки металлов, телеграфа и трансокеанского кабеля, с внедрением электрической энергии, с изобретением динамита и современного управляемого снаряда, самолета, электронной лампы и атомной бомбы. Изобретения в металлургии, возвестившие о начале бронзового века, не были ни столь плотно сосредоточенными по времени, ни столь разнообразными,