– Как живешь, Ваня? Случаем, не летаешь на вертолете?!
Естественно, тот давно не летал. Это была всего лишь шутка.
Иван протянул крепкую руку. Давно не виделись. И уставился в сторону Саниной спутницы.
– Тамара Борисовна, – представил ее Сергеич. – Моя супруга.
– Успевают же люди! И ничего не сказал!
– Да мы это… Без росписи.
– А-а-а… Понятно. Слыхал, может? Уляхин квартиру придумал на меньшую обменять. Чтобы, говорит, меньше платить. Но жена у него уперлась, не соглашается… Ну?.. Не дурак ли?!
– Выходит, что крыша поехала… Действительно. Надо бы с ним поговорить тоже…
И тут Тамара придавила Сергеича пальцами под локтевой сгиб – отчетливо, с нетерпением. Стоять неохота человеку.
– Работаешь? – спросил Гирин.
– Какой там. Еле хожу…
– Сын-то хоть пишет?
– Нет…
– То-то, смотрю, зеленый ты весь. – Гирин внимательно смотрел другу в лицо. – Какой у тебя диагноз?
Ответ оказался удручающим: «Опущение всего организма».
Гирин оттопырил нижнюю губу. Интересный диагноз. Старухам обычно такие ставят, чтобы не донимали расспросами.
– Ты гуляй больше, Саня, – учил вертолетчик. – На свежем воздухе. Нагружай большие мышцы тела…
– Чего?
– Ноги, говорю, нагружай! – Вертолетчик выкатил глаза. – И таблетки жрать перестань! От них у тебя вся беда! Понял?!
Лушников мотнул головой. Вроде бы понял.
Гирин даже смотреть не хотел в сторону Тамары Борисовны. В квартиру вцепилась – не оторвешь. Сказать об этом Лушникову, да разве поверит. На тридцатник подцепил себя моложе и доволен.
– А вы кем работаете? – обернулся он всё же к даме.
– Медсестрой…
Гирин скомкал губы, опустил глаза, соображая:
– Вот оно что. Медсестра, значить? Это для него хорошо. – И к Сергеичу: – Это как раз для тебя!
И пошел прочь, крутя головой и вроде как удивляясь чему-то.
– Кто такой? – спросила Тамара.
– С родни приходится. Летал когда-то. На вертолете…
Возле газетного киоска Лушников притормозил. Конвертов купить бы. Письмо не во что положить для сына. Но Тамара вновь уцепилась в локоть.
– Конверты… – стоял на своем Сергеич.
– У меня дома целая пачка!
– Принеси тогда. Письмецо хочу написать…
Тамара ничего не сказала на это – лишь прижалась грудью к его руке и вновь отпрянула. Разговор на уровне жестов. С Ириной у Сергеича было как-то всё по-другому. Та старалась говорить языком. Она давно разыскала бы сына. Сынок тоже хорош: появился в прошлом году на годины матери, увидел, что отец связался с медичкой, и с тех пор ни слуху ни духу. А ведь Александр Сергеевич не встречную-поперечную нашел себе тоже. Медицинского работника. Ирина тоже была медиком. Первая. Родная жена.
Обойдя