– Не стало бы меня, а значит, и дочери, и всего того, что вокруг меня…
– А теперь представь, сколько таких, как ты, умерло бы, сколько осталось бы в живых? Ты уверен, что потеряв управление страной в самый разгар войны, наша власть выиграла бы эту самую войну?
– Победил народ! А вообще, Сань, чего-то это совсем для меня много. Мне надо все осмыслить…
– Да нет, теперь уж слушай, братушка! – я был серьезен как никогда, разговор выходил очень тяжелым. – Меня берут в разработку особисты, переправляют дальше по инстанциям, это в лучшем для меня случае, могли бы и просто шлепнуть, сочтя за бред весь мой рассказ. Дальше что? Вытряхивая из меня показания, дошли бы и до смерти вождя, и до сведений о нашей партийной верхушке. Сталин сразу захотел бы убрать тех, кто повинен как в его смерти, так и в будущем развале страны.
– Это еще о чем? – вид у моего друга был еще тем.
– А ведь те люди сейчас активно размножаются и делают свой, неважно какой, но это тоже вклад в развитие и историю страны, – продолжил я, не обращая внимания на Петины вопросы. – Вот тебе самый простой пример, ты так быстрее сообразишь. Даже не буду брать дивизию, не то что страну. Смотри сюда… – Петя внимательно глядел на меня, глаза выражали смешанные чувства.
– Ну, говори!
– Рассказал бы я, например, ротному, или нет, даже взводному…
– Да вот хотя бы Нечаеву мог рассказать!
– Слушай дальше. Я рассказываю ему, что таких взводов, как наш, в Сталинграде за осень и зиму погибнет не одна тысяча, а те дома, которые мы отбивали с такими усилиями и потерями, будут переходить из рук в руки несколько раз.
– И?
– Стал бы он так упорствовать, захватывая их, зная, что погибнет и все это бессмысленно? Стал бы стоять там, где все равно отступили через день?
– Не знаю…
– Да не стал бы, Петь. Обреченность – это такая зараза, что хуже нет. Я ведь вначале, вспомни, вообще был равнодушным ко всему, потому как знал, что будет.
– Теперь мне многое стало ясно. А как же твои геройские вылазки?
– Петь, ну какие геройские? Вот Павлов да, смог сколотить тогда свой взвод и сражаться. А я что?
– Ну как же, и разведка, и захваты домов…
– Так я же ходил туда, где действительно можно было как-то уколоть фрицев. Посильнее уколоть. Плюс я развил тогда такую активность еще по одной причине…
– Сань, ну говори же, я же сейчас лопну от нетерпения! – Петруха аж подскакивал на месте.
– Петь, если бы мы не захватили эти первые дома и командование не «заставило» нас развивать местный успех, нас отправили бы на вокзал…
– Ты уверен? Точнее, так было?
– Именно. Мы просто бы все тогда легли там, возле железнодорожного вокзала: и ты, и я, и Нечаев. Да все.
– Вот же блин! – в сердцах рубанул воздух ладонью Петя. – А если бы тебя не стало, сколько бы пришлось делать другим? Когда бы эту гниду бандеровскую из штаба вывели на чистую воду? А когда на Донбасс шли? Ведь это ты тогда уничтожил запасы топлива и боеприпасы у немецких