– Ты куда? – услышал он за спиной гневный голос Анастасии Павловны. – Убегаешь? Не хочешь смотреть на злодеяние своих рук?
Антон медленно повернулся и увидел рядом собой лицо, перекошенное не только от страдания, но и от злости и ненависти. С вскриком медсестры он ощутил, как в его руку вцепилась Анастасия Павловна и с неженской силой потащила к кровати Лины.
– Смотри на нее, что ты с ней сделал! Пусть она приходит к тебе каждую ночь и упрекает в своей смерти! Смотри на нее!
Она изо всех сил толкнула Антона, изумленного ее поведением и не думавшего сопротивляться ей. Он упал на Лину.
– Сволочь, – ощутил он снова толчок в плечо, уже откидывающий его назад.
Антон упал бы на пол, если бы не медсестра, оказавшаяся позади него. Он чудом не рухнул вместе с ней на пол. Но она, в отличие от него, молча переносившего всплеск бешенства Анастасии Павловны, не сдержала возмущение и вскрикнула:
– Какой ужас! Что Вы себе тут позволяете?
Но всплеск негодования пропало втуне, потому что Анастасия Павловна начала колотить Антона кулаками в прямом смысле. Ошеломленный ее действиями, он молча стоял перед ней, стойко снося удары. Он не ожидал от этой женщины вспышку такого необузданного гнева и никогда не подозревал, что интеллигентность это у нее всего лишь маска, а не сущность.
– Остановитесь, прекратите драться и ругаться, как базарная торговка! Постыдитесь, у Вас ведь только что дочь умерла, – эти слова, произнесенные медсестрой, тщетно пытающейся оттащить от него Анастасию Павловну, вернули Антона к реальности. Он оттолкнул тещу бесцеремонно и двинулся к двери.
– Ноги чтобы твоей не было на ее похоронах, – крикнула любимая теща, удерживаемая медсестрой, ему вслед, – и на ее могиле, убийца. Ребенка он захотел! Так вот твой ублюдок, как и моя дочь не увидит белого света. Алиночка, солнышко мое, надругался над тобой изверг.
Она еще что-то с громким плачем кричала, но Антон уже шел по коридору и не мог разобрать слов проклятий, несущихся из палаты Лины.
Глава 4. Алена
Как только со стуком закрылась дверь за Николаем, Татьяна выглянула из комнаты Семена с Алиной на руках и шепотом спросила:
– Ну, что ушел?
– Да, – улыбнувшись ее таинственному виду, ответила Алена.
– Ну, теперь он тебе проходу не даст, – скривив губы в едкой улыбке, протянула Татьяна.
Николай главный механик, уже неизвестно какой по счету за последние три года в колхозе, тридцати пяти лет от роду, был отъявленным бабником. Несмотря на то, что он был женат, он вел себя как племенной бык. Все женщины в колхозе посмеивались над ним, а его жена Люба, лишь стискивала зубы, как только узнавала