Антуанетта медленно, будто не доверяя рукам, ощупала резьбу на дверцах. От прикосновения они чуть приоткрылись, и женщина неуверенно заглянула внутрь.
– Сезар…
Какое-то время она молча смотрела на картину, а когда обернулась к остальным, в ее глазах блестели слезы.
– Спасибо вам.
Сезар был моей самой первой и самой настоящей любовью. Он жил в том же доме, на первом этаже. Я жила на пятом. Однажды мы столкнулись на лестнице, и сразу поняли – вот оно, то самое…
Сезар был художником от бога, но тогда к молодым художникам было совсем другое отношение, не то, что сейчас. Его картины были слишком нетрадиционными, их никто не покупал, и денег у него никогда не было. Конечно, он работал, но нигде подолгу не задерживался – ничего не умел, кроме как писать. Поэтому отец и не разрешал нам пожениться. Как человек Сезар ему нравился, они дружили, отец иногда помогал ему с работой, но как зять…
Он говорил – пусть парень устроится, тогда и поглядим. Любовь любовью, а семью надо чем-то кормить. Обрекать дочь на нищету и тяжелый труд он не станет. Вот так. Сезар пошел учиться на резчика по дереву, у него был знакомый мастер, который не брал денег за обучение. Может, со временем у нас все и сложилось бы, но тут отец получил престижную работу в другом городе, и мы уехали.
Сезар сказал – устроишься на новом месте, напиши. Я писала, но так и не получила ответа. Я решила, что он меня больше не любит…
Восемь лет назад вернулась сюда, в город молодости. Дети и внуки выросли, там мне больше делать нечего. Тут я узнала, что Сезар год назад умер… Вот так.
– Знаете, тогда, пятьдесят лет назад, сгорело почтовое отделение – Сказал Элиэйзер. – Я помню, потому что мама четыре раза переписывала письмо своей кузине. Все функции сгоревшего отделения поделили между ближайшими двумя, и из-за образовавшейся путаницы письма часто терялись. Он просто ничего от вас не получал.
– Ясно. Ну, что ж. Ничего уже не изменить, верно? Спасибо вам еще раз.
Антуанетта улыбнулась и стала похожа на девушку с картины.
Спустя неделю все четверо снова собрались в комиссионке. Юлия торжественно сняла покрывало с полностью восстановленного шкафа.
– Антуанетта! – вдохновенно произнес Пашка – После всего, что мы узнали об этом чудесном предмете, посовещавшись, мы решили, что он должен принадлежать вам. Примите ли вы от нас этот скромный подарок?
Вместо ответа Антуанетта подошла к Пашке и расцеловала его в обе щеки.
– Это еще не все. – Сказал Элиэйзер. Он держал в руках картину, повернув ее изображением к себе. – Это вам лично от меня.
Старик развернул полотно. На собравшихся смотрел живой и яркий портрет современной Антуанетты. Слова благодарности утонули в бурных аплодисментах.
– А теперь все – в ресторан! – сказала Юлия.
Элиэйзер и Антуанетта переглянулись.
– Не обижайтесь, ребята, но мы уже