Вольные кони. Александр Семенов

И для него это было иезуитское наказание за введение в материалистическую тьму миллионов умов, смятение и мракобесие. За все, чем обернулась умело вброшенная на русскую землю идея – облагодетельствовать сразу все человечество. Кровью умылась страна, а на крови не построить царство небесное. Не его были мысли, всплывали в голове противно желанию, и он боялся их панически, зараженный испугом на всю свою жизнь.

      «Читать, читать, только не думать черные мысли», – лихорадочно работал его вовсе не старческий ум.

      На рассвете чуть дрогнул за решеткою мрак,

      До зари семерых разбудили,

      Повели под конвоем в соседний овраг —

      Семерых к раскрытой могиле.

      Шли березовой рощей, чуть брезжил рассвет —

      Не для них это солнце всходило,

      Сколько скрылось ночей, сколько дней, сколько лет

      Скрылось в братской холодной могиле…

      И это стихотворение знал Павел Иванович, Александр написал его лет за пять до гибели в тюремных подвалах. Но для того, чтобы его поместить в журнале, пришлось соглашаться с редакторской правкой – так оно и вышло под заглавием «Братская могила – памяти бойцов за Октябрь». А он будто предчувствовал свою судьбу и судьбы многих тысяч соотечественников.

      «Можно было бы согласиться с тем, что всех несущих и творящих зло неминуемо оно и настигнет, уже на генетическом уровне они несут в себе это наказание. Это ли не возмездие. Если бы из всего этого закономерно не вытекало: так что же, преступление не изживаемо в принципе? И нельзя вырваться из этого замкнутого круга: зло – преступление – наказание?