«Пол паркетный, стены обтянуты тканью, – крутил я головой по сторонам, на миг задержавшись у входа. – В углу немалых размеров эстрада. А без нее какой же это шантан? Интересно, кордебалет будет?»
В таких интерьерах органично смотрелись бы господа в черных смокингах и белоснежных манишках, с обязательными цилиндрами на головах и моноклями. И соответствующие им дамы. В шляпках и перетянутых яркими лентами в талии платьях, длина подола которых не позволяет увидеть, какого же цвета у них туфли. Но нет, публика была одета весьма демократично. Безусловно, с учетом местных реалий. Джинсы, рубахи всех цветов и фасонов, футболки и точно такие же, как на мне, камуфляжные брюки и куртки.
Хватало и женщин. Прав Леха Воробей: симпатичных девушек в Фартовом немало. Вот у них одежда была куда ярче и разнообразнее. От тех же джинсов с блузками до настоящих вечерних платьев.
– Сноуден! – окликнули Гришу откуда-то из глубины зала. – Что застыл, давай сюда!
Стол, за которым сидел Грек со своими людьми, тоже был круглым. Но даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, кто за ним главный.
– Штрафную! – едва мы только уселись, сказал тот самый, с наколками, который пугал меня тем, что берут как «бычка».
– Не откажусь. – Гриша пододвинул к нему поближе свой стакан.
Обычный, граненый. Другой рукой он накладывал себе на тарелку жареное мясо с огромного, явно местного изготовления глиняного блюда, которое занимало весь центр столешницы. Посуда вообще была разномастной и резко диссонировала с интерьером заведения. На нашем столе имелись и рюмки, и стаканы, и кружки, в том числе и алюминиевая. Не лучше дело обстояло и на других. И лишь единственный стол, за которым никто не сидел, был сервирован как положено – салфетки, ножи-вилки, хрустальные бокалы и все такое прочее.
– Теоретику тоже налей, – сказал Сноуден, переставлял к себе поближе заполненный до краев какой-то мутной жидкостью стакан. Явно самогоном – запах у него специфический.
– Кому?
– Вот ему, – указал он на меня пальцем.
– Это ты его так окрестил? – поинтересовался Янис.
– Ага. Теоретизировать любит, – улыбнулся Гриша.
И когда бы я успел? Но возражать не стал. Да и какой смысл? Клички прилипают к нам помимо нашего желания, и Теоретик – не самая плохая из них. В ней даже что-то есть. И уж по крайней мере не какой-нибудь там Хмырь.
– Ну, Теоретик так Теоретик. Теоретик, сколько тебе налить? – поинтересовался тип с наколками, чьего имени или хотя бы клички, а она непременно должна быть, я до сих пор не знал.
Впрочем, как и прозвища еще одного – рослого худощавого парня старше меня лет на семь-восемь, усатого и с небольшой бородкой. Он показался мне самым интеллигентным из всех, и я решил, что он и есть тот самый Слава Проф. Как выяснилось