Девушка вспыхнула, но мгновенно взяла себя в руки:
– Вам, кажется, деньги платят за мою безопасность. И вы не Эвелина Хромченко, а я не на программе «Снимите это немедленно», поэтому замечания в таком тоне я считаю элементарным проявлением невоспитанности.
Тут Штольцев уже собирался ответить этой итальянской барыньке соответственно ситуации, но все же погасил свой костер злословия.
Он осознавал, что ведет себя, как мент, переполненный чувством превосходства по отношению к гражданским. И в последнее время часто ловил себя на мысли, что род деятельности все-таки начинает накладывать свой отпечаток.
То, что он так ненавидел в бывших коллегах, сейчас раздражающе липло к нему. Хотя, может, некой развязностью многие прикрывали ранимую душу и под маской бравады прятали боль от одиночества, загнанности в рамки дурацких приказов типа «стой там, иди сюда», необходимости выражаться на протокольном эсперанто, порой забывая человеческий. « Телесные повреждения получены по месту жительства на помойке», «Со слов освидетельствуемой, при падении ударилась головой о землю. Заключение: ушиб мягких тканей левой ягодицы», «Он был задеpжан за то, что идя по улице, нецензуpно удивлялся шиpине впеpеди идущей женщины…» и тому подобные перлы.
Перейдя в частный сыск, Штольцев, наконец, избавился от необходимости писать ерунду и еще от огромной массы других прелестей. И мог уже вздохнуть свободно. Всех своих подчиненных приучил вести себя предельно корректно. А себе позволял дурачиться только с Рогозиным.
Сейчас он ловил себя на мысли, что его безумно раздражает полученное практически комсомольское задание «Если не я, то кто же?!» Поэтому он напомнил себе, что он профессионал. И на службе в полиции не позволял себе проявлять некорректность. Он выдохнул. Сосчитал до десяти. И нейтральным голосом ответил.
– Моя задача – обеспечивать вашу безопасность. Ваша задача – не привлекать к себе внимание. У вас есть обычные вещи? Просто джинсы, просто свитер или водолазка. Очки можете оставить. Если нет, пойдем сейчас купим.
– У меня есть, только достаньте мой чемодан, – сдержанно ответила девушка.
Штольцев скрипнул зубами. Начались трудовые будни… Чемодан подай, потом чего-нибудь принеси.
После того, как нужные вещи были найдены, Глеб скомандовал:
– Выходим. Вы, Анна Викторовна, в дамскую комнату. Я закажу кофе и буду ждать вас с …. – Штольцев запнулся. Это уже было выше его сил. Как этого юношу со взором горящим – то называть?! Синьор Антонио? Сразу вспомнились слова богатырского коня Юлия: «Не смешите мои подковы!» К девушке понятно – синьорина, дама – синьора, мужчина – синьор. А молодого человека – синьорин? Синьоретто – никоретто, тьфу! – С вашим сопровождающим в кафетерии, – вышел он из положения.
Анна молча кивнула.
Глеб не успел выпить и чашечку