То, что она останется старой девой, Летицию не слишком-то волновало. Но окончательно испорченная репутация могла ударить по чайной империи. Как и подозрения в её адрес, если настоящего преступника не найдут. Кто захочет покупать чай у отравительницы? Только самые отчаянные люди – вроде тех, что, посещая Ямато, угощаются ядовитой рыбой.
Ох, отец, как же ты мог так ошибиться в выборе жениха для дочери? Хотя кто же знал… На людях альд Финнеас Броктонвуд своих пороков не демонстрировал, родительское наследство не промотал, а родословная у него была не хуже, чем у его охотничьих собак.
– Об убийстве я ничего не знаю! – раздражённо буркнул Эрделлин.
– Как же ничего, если утверждаете, что находились на месте преступления? – вздёрнула брови Летти. Хладнокровие едва ей не изменило, и она порадовалась тому, что низкий край скатерти позволяет спрятать от собеседника дрожащие пальцы. – Может, вам и про мою тайну совершенно ничего не известно? И вы лишь бахвалитесь понапрасну. У нас в академии про такое, помнится, говорили «Слышал звон, да не знает, где он».
– Чушь! – вспыхнул приятель Финнеаса. – Я не вру! Я собственными глазами видел, как он упал и задёргался. Даже попытался ему помочь, да поздно. Но яд подлили в бутылку до того, наверное, пока мы ещё не вернулись со скачек. Надо у слуг спрашивать, кого они впускали в дом. Хотя может быть и так, что всё случилось ещё раньше, и тот просто ждал своего часа. Или бутылку подменили. Тут уж пусть Альберран выясняет, что да как, это его дело. А я, если б знал, что такое произойдёт, уж точно не стал бы нынешней ночью пить в компании Финна.
«Так, значит, отраву добавили в бутылку, – подумала Летиция. – Наверняка того крепкого напитка, которым вечно хвалился Броктонвуд. Дескать, чистое золото».
Она могла понять, почему Служба Правопорядка заподозрила её. Не только по причине того, что они с убитым были помолвлены, но и потому, что яд издавна считался женским оружием. Бытовало мнение, что его выбирали те, у кого не хватало сил на то, чтобы воспользоваться ножом, пистолетом или, к примеру, задушить. А ещё такое убийство позволяло держаться на расстоянии и заблаговременно обзавестись алиби, а то и сбежать от возможного преследования служителей закона. Пожалуй, если бы Летти действительно решилась убить Финнеаса, она бы так и сделала.
Но сейчас побег будет равносилен тому, чтобы сознаться в убийстве. А признаваться в том, чего она не совершала, Летиции не хотелось. Вот только появление Джерома Эрделлина, этого мерзкого шантажиста, осложнило всё ещё больше.
– А знаете вы, что господин Альберран подозревает меня? – спросила она. – Не боитесь, что я вас тоже убью? – Летти кивнула на чашку в руках мужчины, и тот в испуге разжал пальцы. Крепкий чёрный чай растёкся по скатерти, оставляя некрасивые пятна. Эрделлин выругался – очевидно, горячая жидкость попала и на его