«Наверное, был у меня на приеме или встречались на судебном процессе», – подумал Захар Петрович и тут же констатировал: да, он на виду, и предосторожность Марины имеет под собой почву. Хотя сам Измайлов не понимал, что можно усмотреть плохого в беседе двух когда-то очень близких людей…
В купе заглянул проводник:
– Прошу закрыть окно. Гроза впереди.
Альберт Ростиславович поднялся, закрыл окно.
– Это, случаем, не ваша гитара, Альберт Ростиславович?
– Моя.
– Уважьте компанию.
Альберт Ростиславович охотно согласился.
– Что-нибудь этакое, – попросил Николай Сидорович. – В смысле романса.
– Сейчас сообразим. – Альберт Ростиславович настроил инструмент. – Марина… Как, простите, ваше отчество?
– Антоновна.
– Может быть, дуэтом, Марина Антоновна?
Она смутилась.
– Смелее, – подбодрил ее Николай Сидорович.
– Да что вы, отпелась я… Вот в молодости…
Она глянула на Измайлова. Он невольно улыбнулся.
И вспомнился Дубровск. Прощальная вечеринка перед отъездом в армию. Кто-то затянул: «На позицию девушка провожала бойца». Потому что за столом сидели девчонки, расстающиеся со своими парнями на целых три года.
Как тогда пела Марина! Словно изливала душу. И все смотрела на него, смотрела не отрываясь.
Думали, разлука на три года, оказалось – навсегда…
– Общество просит! – сказал Николай Сидорович.
Марина вздохнула, махнула рукой – ладно.
Альберт Ростиславович перебрал струны, и зазвучала мелодия известного романса.
– Гори, гори, моя звезда… – начал он неожиданно низким голосом.
Рожнов блаженно прикрыл глаза.
Вторую строку вместе с гитаристом подхватила Марина. Негромко, октавой выше. Получилось у них слаженно, словно они всегда пели вместе.
Когда романс закончился, Рожнов буквально простонал:
– До чего же хорошо!
Потом они спели еще одну современную песню. А когда Альберт Ростиславович, подмигнув Грачу, заиграл «Распрягайте, хлопцы, коней», к дуэту неожиданно присоединился и Павел Васильевич.
Поезд вошел в грозу. Потемнело. По стеклу снаружи косым потоком лила вода.
– Антракт, – отложил гитару Альберт Ростиславович.
И теперь уже, когда Рожнов предложил всем зеленого чаю из термоса, никто не отказался. Альберт Ростиславович сбегал к проводнику за стаканами. Под шум ливня и раскаты грома завязалась беседа. Грач вспомнил фронтовые годы, земляка-гармониста, погибшего под Орлом, который очень любил песню «Распрягайте, хлопцы, коней».
В купе стало по-домашнему уютно. Казалось, что все знают друг друга давным-давно. Захар Петрович думал о том, что было бы хорошо, если бы дождь пролился над Матрешками – ссохшейся земле нужна вода, а то его молодому саду будет худо.
Поезд останавливался на станциях, а потом не спеша катил