– Гут! Карошо!
Карл Бунцоль словно забыл о возрасте, молодо прыгал, вернее, скользил на носочках вокруг Миклашевского, беспрерывно нанося атакующий удар снизу. Седые волосы растрепались, в глазах растаяли льдинки, появилась теплота. Убедившись, что у Миклашевского хорошо получается защита, он доверительно показал еще один вариант нейтрализации опасного апперкота, чисто профессиональный: надо под удар подставлять не раскрытую перчатку, а выставленный, словно пика, локоть.
– Давай, ты атакуй, а я покажу, как работать локтем.
Игорю не надо было объяснять дважды. Он сразу понял, какую коварную особенность, хотя внешне и вполне законную, допустимую правилами, таит в себе такая «защита». Точно подставленный острый локоть – надо уметь поймать летящий удар на острие угла! – почти стопроцентная гарантия того, что кисть соперника, вернее, его рука, до конца поединка выйдет из строя. В профессиональном боксе все приемы хороши, если они ведут к победе. А Бунцоль, сам в прошлом неплохой боксер, хорошо знал тонкости профессионального спорта, охотно раскрывал их секреты русскому. «Самому бы не попасться на такую защиту, – подумал Миклашевский, работая локтем, – а то нарвешься, как на мину, и пиши пропало».
– Зер гут, – похвалил Бунцоль, – утром отработаем на мешке.
За окном синел поздний январский вечер. Еще один день вычеркнут из жизни. «Бесполезный день». А такими «бесполезными» считал он каждый прожитый день, который не приносил пользу его воюющей Родине, не помогал одолевать врага. Почти год дела шли хорошо, относительно хорошо, как оценивал сам Миклашевский, потому что роль, отведенную ему, не очень-то можно считать активной. Скорее наоборот. «Можно было меня и не вытаскивать с фронта, можно было бы послать и женщину, знающую язык», – думал он иногда с огорчением.
Осенью и такая «работка» кончилась. Где-то оборвалась связующая нитка. Миклашевский оказался предоставленным самому себе. А тут еще и боксерские турниры навалились. Сначала в Пруссии, а теперь здесь, в Лейпциге. Чуть ли не чемпионат Европы. Было видно, что потери на Восточном фронте, гигантские поражения и крупные отступления гитлеровцы пытаются как-то умалить, затушевать в глазах своих сограждан шумными спортивными мероприятиями. О них передавали по радио, много писали газеты. Но они мало кого вводили в заблуждение. Германия как-то сразу притихла, ожидая неминуемой расплаты, которая огненной волной двигалась с востока.
2
Лиза Миклашевская сидела на табурете возле детской кроватки и плакала, опустив руки на колени. Плакала от своего бессилия и беспомощности. Она не знала, что ей еще сделать, как помочь Андрюшке. Сын метался в жару. Сбрасывал одеяло, что-то бессвязно бормотал, просил пить…
Лиза еще с вечера, когда спешила домой по заснеженной улице, сердцем почуяла беду. Она возвращалась поздно, усталая, еле передвигала ноги. Холодный колючий ветер качал ее, как былинку. После обеда их, конторщиц, снова,