Этот сюжет был содержанием древнего русского церковного обряда, так называемого «Пещного действа». Действо разыгрывалось перед Рождеством в Успенском соборе в Москве, а также в Новгороде и других кафедральных городах. Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона рассказывает, как именно шло действо: «Изображавшие халдеев вводили в печь трёх отроков, подставляли под печь горн с горящими угольями, ходили вокруг нея с зажжёнными свечами и из особых трубок метали под печи и на печь воспламенённую траву; затем в печь спускали ангела «в трусе велице зело с громом»; халдеи падали ниц, а диаконы опаляли их вместо ангельского паления; халдеи вставали с земли и высказывали друг другу удивление о случившемся… Ангел оставался до конца действа как бы парящим над печью».
Важно помнить, что подобные церковные действа были зачатками русского театра и русской драмы. Не случайно знаменитый поэт и воспитанник Киево-Могилянской Академии Симеон Полоцкий, который вобрал в себя интеллектуальные достижения Киева, считавшегося в ту пору восточнославянскими Афинами, сочинил для придворного театра свою первую пьесу «Трагедия о Навходоносоре царе, о теле злате и о трех отроцех в пещи не сожжённых» (1673-1674). Драма С. Полоцкого, написанная силлабическим стихом, являла собой литературную обработку церковного обряда «Пещного действа».
Зрители спектакля «Всё будет хорошо…» могли ран ее видеть впечатляющее воспроизведение «Пещного действа» в киноленте С. Эйзенштейна «Иван Грозный» (1946), которая была выпущена на отечественные экраны лишь в оттепельном 1958 году.
Разумеется, в исполнении кукольного театра этот сюжет не мог воплотиться так выразительно, как когда-то в соборах или, тем более, в кино. Однако мотив «полыхающей печи огненной» совсем не случайно появляется в рассказе Корчака-Фоерберга, а библейские отроки также не случайно превращаются у него в трёх обычных современных мальчиков. Педагог внушает своим маленьким воспитанникам, что мальчики не остались в печи одни. Ангел вошёл к ним в печь, и мальчики не сгорели. Ангел помог им.
Так Корчак в этот последний мирный вечер в гетто исподволь психологически готовит детей к той трагедии, приближение которой он предчувствует. Он не хочет, чтобы дети испытывали страх.
Внезапно в комнате, где находится Корчак со своими воспитанниками, раздаётся телефонный звонок.
Корчак-Фоенберг медленно поднимает трубку. Его гложет тревога. Сцена погружается в полутьму.
– Хайль Гитлер! – громко и энергично несётся из трубки. Жёсткий властный голос передаёт приказ: завтра утром дети должны быть выстроены в колонну и с оптимистическим маршем двинуться строем из гетто. «Обязательно с маршем!» – кричит трубка.
С мгновенно постаревшим, осунувшимся лицом Корчак-Фоерберг обнимает воспитанников, прижимает их к сердцу, охватывает их жестом любви. Он не слушает продолжающий звучать в трубке голос: «Освобождаем вас!