– Притормози, – приказал Григорий водителю и, спрыгнув на землю, побежал к застывшему, израненному танку.
Перед машиной, на краю воронки, неловко подвернув ногу, лежал на боку механик-водитель, зажимая двумя ладонями рваную рану в нижней части живота. Кульга нагнулся к нему и, встретив холодный блеск открытых глаз, невольно отшатнулся. Неприятный холодок пробежал по спине боксера. Он первый раз видел близко убитого, своего брата танкиста, на месте которого запросто мог оказаться и он, Кульга.
Ближе к танку лежал, задрав неестественно подбородок, смуглый стрелок-радист, раскинув широко жилистые руки.
– Товарищ старшина, я с вами!
Григорий вздрогнул от человеческого голоса в этом царстве смерти, сразу даже не узнал Данила.
– А, это ты… Давай, давай…
– Может, там кто еще жив? – он кивнул на «тридцатьчетверку». – Разрешите слазить?
– Лезь.
Данило проворно взобрался на башню и заглянул в люк. Тут же отпрянул, словно его хлестнули чем-то по лицу, потом повернулся и тихо доложил:
– Наповал, товарищ старшина… Башню не пробило, но от сильного удара разнесло прицельное приспособление… Осколками убило заряжающего.
– А командир? – спросил Кульга с надеждой.
– Не видать нашего старлея, – Новгородкин заглянул и в люк водителя. – Нигде не видать.
У Григория зашевелилась надежда: Черкасов жив! Может, где-то здесь рядом находится, может, ушел к своим. И стало как-то легче на душе.
– В баке горючее имеется, – докладывал Данило.
– Солярка? – в открытом люке показался замазанный Тимофеев. – Много?
– Сверху продырявили, но с пол-посудины осталось, не вытекло.
Клим Тимофеев вместе с Новгородкиным осторожно, боясь пролить хоть каплю, слили горючее в бак своего танка. Механик-водитель сразу повеселел. Да и не только он один. Каждый член экипажа почувствовал себя увереннее.
– Когда колесики крутятся, танкисту веселее жить! – Новгородкин пнул крупный снарядный осколок, потом зачем-то поднял его, повертел в руках и, размахнувшись, швырнул под танк Черкасова.
Осколок низко пролетел над землей и звонко шлепнулся под самое днище поврежденной «тридцатьчетверки». В следующую секунду из-под танка запульсировали вспышки огня и хлестнула длинная автоматная очередь.
– А-а-а! – Тимофеев, падая, схватился руками за левую ногу.
Данило, свалившись в ближайшую воронку, удивленно таращил глаза, не понимая, что, собственно, произошло и почему брошенный им осколок вызвал