Кручинин часто приходил на площадь, где стоит редкостной красоты памятник великому русскому герою- флотоводцу адмиралу Павлу Степановичу Нахимову. Это он во время Крымской войны (1853—1856) своей эскадрой разгромил турок в Синопском сражении и возглавлял героическую оборону Севастополя. Русской кровью щедро окроплены берега Крыма и воды Черного моря.
Там, у памятника Нахимову, однажды Кручинин почувствовал, что ему, как и Балтину, стыдно смотреть в глаза бронзового адмирала…
О многом вспоминалось Кручинину и у памятника Нахимову, и на Графской пристани, и за своим домашним письменным столом. Как-то в один и тот же день московский журналист брал интервью у сменившего адмирала Кравченко нового командующего Черноморским флотом вице-адмирала Владимира Комоедова и командующего Военно-морскими силами Украины вице-адмирала Михаила Ежеля. Обоим задал одинаковый вопрос:
– Раздел флота завершен?
Комоедов ответил:
– Я пришел на уже разделенный флот.
Ежель ответил иначе:
– Нельзя говорить, что раздел флота уже завершен…
А ведь шел уже седьмой год дележа.
Кручинин еженедельно наведывался в архив штаба флота, где по разрешению начальника штаба работал с рассекреченными документами – искал и отбирал то, что могло пригодиться ему для книги.
И здесь, в Севастополе, и в Москве, куда он несколько раз летал, чтобы подлечиться в военном госпитале из-за наседавших болячек, было у него много встреч и разговоров с кадровыми или такими же отставными флотскими офицерами. Когда бы и о чем бы ни шли эти разговоры (в штабах или на кораблях, в банях или на рыбалке), трезвыми ли или хмельными они были, они никогда не миновали самого больного вопроса: почему мы теряем свой флот на Черном море?
И те же самые адмиралы, которые при встречах с президентом, министром обороны или начальником Генштаба, пересиливая себя, бодро рапортовали: «Трудно, но держимся!» – эти же самые люди в иной обстановке метали жуткие проклятия в адрес Ельцина из-за того, что некогда положил начало этой губительной для флота порухе, а затем обманывал моряков клятвенными заверениями о «полном урегулировании споров с Киевом по Черноморскому флоту».
А Киев продолжал строить козни против нашего флота, зачастую руководствуясь уже не собственными намерениями, а стремлением угодить НАТО.
Когда весной 1999 года группа черноморских кораблей засобиралась к берегам истязаемой натовскими ударами Югославии, украинское правительство, «идя навстречу» тайным просьбам командования блока, приняло 19 мая постановление, которое явно было рассчитано на то, чтобы затруднить выход наших кораблей для выполнения задач в Адриатике.
И только после того как Москва выразила резкое недовольство этим и даже пригрозила сокращением поставок нефти и газа, Киев пошел на попятную и отменил постановление. Но этот демарш был продиктован вовсе не тем, что украинские власти признали грубые