А пора бы!
Мы поднимались по дороге, опоясывающей гору серпантином, иногда срезая очередной виток по мраморным лестницам. Подъем меня порядком измотал, и мне стало не до местных красот. Я уже не глазела по сторонам, считая ступени, как По в «Кунг-фу Панде». Пот с меня лился ручьями, пижамка взмокла. Пару раз мне удалось окунуть голову в попадавшие на пути небольшие озерца с ледяной водой, охладив тело. Но через сотню метров я уже снова изнывала от жары. Хотелось упасть где-нибудь в тенечке и не двигаться. И все же, проходя мимо некоторых статуй, громоздившихся на площадках в беспорядке, меня брала оторопь. Неподдельный ужас в лицах, кто-то пытается закрыть уши, кто-то тычет пальцем в небо, кто-то кричит… – их было слишком много. И чем выше мы поднимались, тем чаще встречались подобные скульптурные группы. Я не понимала, кому пришла идея ваять наполненные ужасом статуи на улицах прекрасного города-крепости, уродуя его. Если для устрашения, то вселить в меня безотчетный страх у архитектора точно получилось.
Наконец, у меня мелькнула догадка.
– Меня нельзя обратить в камень, я и есть камень, – подтвердила ее горгулья, остановившись возле скульптур, напряженно всматривающихся во что-то за границами крепостной стены. – Тут немного людей оставалось, слуги, в основном, охрана, остальные ушли биться с полчищами мертвых или эвакуировались на острова. Еще до того, как опустилась завеса. Но тут-то как раз все понятно, голова Медузы Горгоны. Эту башку тыщи лет назад отрубили, а она все еще убивает. Иштарка с трубным воплем с нею над крепостью пролетела, все и выскочили посмотреть. Слава богу, животные от воя попрятались, а то бы я тут с голоду сдохла. Я тогда к мосту продиралась, видела. Интересно, как этой башке без тела? – задумалась она, продолжив путь.
Похолодев от ужаса и обходя окаменевших людей, я посеменила за нею.
Какой бесконечный и странный сон!
Внезапно горгулья свернула на террасу и проследовала в одну из дверей. Очень скоро мы вошли в почти пустой огромный зал с резными колоннами, украшенными витиеватым золотым плетением. Свод высоченный, метров десять. Потолок расписан сценами из жизни богов, пол выложен мерцающей плиткой.
Здесь горгулья не остановилась, а потащила меня дальше, внутрь горы (или здания?).
Миновали пару широких коридоров, освещенными незнамо как. Окон не было, и не было явных источников света, но было светло, как днем. А еще светились ниши с неведомой растительностью и живностью. И, наконец, шагнув в какую-то дверь из тумана, оказались в просторном помещении.
Помещение иначе, как чертог не назвать. Ледяной чертог. Стены, пол, потолок – все изо льда или покрыто льдом, а все в зале, что не изо льда – толстым слоем инея. Посередине трон, в форме удобного диванчика, увенчанный на спинке треугольниками на фоне солнышка. Перед ним – стеклянное озеро. По бокам от озера – диванчики поскромнее.
– Мы где? – робко поинтересовалась у горгульи.
– Домашний