План Корнилова и Алексеева был таким: довести численность армии до 10 тыс. чел. и лишь затем приступить к выполнению крупных задач. Жизнь решила иначе. Большевистские фронты перекрыли дороги, отрезали Дон от России и Украины. Приток добровольцев резко упал – добирались лишь единицы. Хотя только в Ростове находилось несколько тысяч офицеров, которые не спешили вливаться в ряды Добровольческой армии, предпочитая кутить в кафе и ресторанах.
В январе 1918 года красные отряды хлынули на Дон с четырех сторон: Харькова, Воронежа, Таганрога, и Ставрополя. Большинство казаков, вернувшихся с фронта, объявили нейтралитет и разошлись по домам. А в станице Каменской представители некоторых полков образовали ревком во главе с Подтелковым и требовали передачи власти на Дону Советам.
На вновь образовавшихся «фронтах» противостояли красному нашествию на Дон лишь части Добровольческой армии в 2 тыс. штыков и около 400 донских партизан, из которых особенно отличился отряд есаула Чернецова. Но после гибели есаула и разгрома его отряда2 Корнилов принял единственно, как ему казалось, правильное решение – уходить с Дона. Он отдал приказ частям Добровольческой армии соединиться в станице Ольгинской и телеграфировал о своем решении атамана Каледина.
Корнилова часто мучила совесть: не способствовал ли он своим решением печальной участи Алексея Максимовича? Как вскоре стало известно, на заседании Войскового правительства атаман Всевеликого Войска Донского Алексей Максимович Каледин заявил: «Добровольческая армия уходит. Для защиты области и Новочеркасска осталось 147 штыков… Положение наше безнадежно. Население не только нас не поддерживает, но настроено к нам враждебно. Сил у нас нет, и сопротивление бесполезно. Я не хочу лишних жертв, лишнего кровопролития. Предлагаю сложить свои полномочия и передать власть в другие руки…».
В тот же день донской атаман, генерал от кавалерии Алексей Максимович Каледин застрелился3. На следующий день войсковым Кругом наказным атаманом Донского войска был выбран Анатолий Михайлович Назаров. Смерть генерала Каледина, как бы пробудила совесть казаков старшего возраста, из соседних станиц в Новочеркасск съехалось несколько сотен казаков. Но помитинговав несколько дней и не имея вождя, они разошлись по домам. Это еще больше укрепило решение Корнилова уходить с Дона.
Дон не дал Корнилову своих казаков, Ростов – офицеров: местных и сбежавших сюда от большевиков, а их было больше, чем в Добровольческой армии, ростовское купечество – денег