– Так вышло.
– Где же вы отдыхаете?
– Мы с мамой ездим на дачу.
Окинув Тамару взглядом, соседка аккуратно спросила:
– Если не секрет… Сколько вам лет?
– Мне – тридцать восемь.
– Замужем?
– Нет, и никогда не была.
– Дети есть?
– Откуда они возьмутся, если я не была замужем?
– Святая наивность… – чуть слышно проронила соседка. – Значит, вы живете с родителями?
– С мамой. – Тамара потупилась. – Папа давно умер.
– А где вы работаете?
– В Центральной библиотеке имени Фурманова. И это очень удобно, она – в нашем доме. Моя мама всю жизнь там работает.
– За границу – впервые?
Тамара кивнула.
– Не нужно бояться! – Соседка посмотрела на часики: – Через час будем в Милане.
– Однажды я прочитала, что Дуомо[1] – это место, где рассудок уступает эмоциям. С тех пор мечтаю там побывать. – Тамара закрыла глаза. – Не знаю, как буду одна, без знания языка, в чужом городе.
– Но вы же как-то планировали…
– Планировала подруга. Но у нее случился приступ аппендицита. Пришлось полететь одной.
– Вот незадача… Что ж, по крайней мере, в аэропорту я вам помогу.
Самолет «Аэрофлота» приземлился точно по времени. Автобус доставил пассажиров к первому терминалу аэропорта Мальпенса. Тамара неотступно следовала за попутчицей, и та посадила ее в поезд «Мальпенса Экспресс», который устремился в долгожданный Милан. Все сорок минут пути Тамара сожалела о том, что не спросила имени «доброй самаритянки».
Прибыв на станцию «Порт Гарибальди», Тамара безвольно отдалась потоку людей, и тот вынес ее к метро. Поездка в метрополитене была очень нервной. Тамаре с трудом удалось перебраться на третью линию миланской подземки с конечной станцией «Сан-Донато». Однако ехать нужно было до станции «Аффори Чентро».
Выйдя из метро, Тамара направилась туда, где, согласно карте, находился отель «Резиденца». В ее руке был чемодан (не самый легкий, нужно заметить), а на плече висела дамская сумка, в которой лежали деньги и документы.
Дорога шла через сквер. В отличие от апрельской Москвы, деревья здесь стояли в листве. Легкий ветерок раскачивал ветви, сквозь которые кружевом пробивались лучи щедрого итальянского солнца. Весна была дружной, самой что ни на есть настоящей, с чириканьем птиц и шумом ветра в кронах деревьев.
Шагая по дорожке, Тамара встретила поющего дворника, чуть дальше, на собачьей площадке, гулял красавец мужчина, одетый по-европейски, с небрежным шиком. Рядом с ним резвилась немецкая овчарка. Было видно, что эти двое понимали друг друга без слов. Вдохнув в себя воздух, она тотчас же почувствовала волнующую свежесть весны. Вокруг нее был Милан, и в это еще не верилось.
В конце парка уже виднелся отель «Резиденца». Тамара сменила руку: теперь ее чемодан оказался в левой, а сумочка – в правой руке.
Пересекая дорогу, она услышала звук мотоциклетного двигателя. Прямо на нее мчался скутер с двумя седоками. Поравнявшись, тот, что сидел сзади, выбросил перед собой руку и на ходу вырвал Тамарину сумочку.
Короткий миг растянулся до невероятной длины. Поддавшись инерции, она развернулась и, словно в замедленной съемке, увидела, как скутер вошел в поворот, мелькнул комок рыжей шерсти, и тот, кто схватил ее сумку, тяжело слетел на асфальт.
Водитель на скутере скрылся, а его пассажир остался лежать на дороге. Над ним, злобно скалясь, стояла немецкая овчарка. К ним подошел хозяин собаки, тот самый, кого она видела в парке, и вырвал из рук грабителя сумку.
Из отеля выбежал служащий, вцепился в преступника и заставил его подняться на ноги. Из всех итальянских слов, которые были при этом сказаны, Тамара поняла только одно – «полиция».
Когда хозяин собаки направился к ней, она также вспомнила то, что успела выучить в Москве перед отъездом.
Он подошел и отдал ей сумку. Тамара сказала:
– Grazie![2]
– Не мне, а ему… – Мужчина обернулся: – Прохор! Иди сюда!
Пес подбежал и, уставившись на нее, склонил голову набок. Она погладила его и сказала хозяину:
– А я думала, вы итальянец.
– Я – из Москвы. – Он протянул руку: – Борис!
Ответив рукопожатием, она тоже представилась:
– Тамара…
– Вы в «Резиденцу»? – Борис забрал у нее чемодан. – Идемте, я донесу.
Они двинулись к подъезду отеля, Прохор пошел рядом.
На стойке ресепшен их встретила рыжая кошка, которая выгнула спину и замерла, не отрывая взгляда от Прохора.
Портье пришел со словами:
– Suzanne, vattene via[3], – и бережно сдвинул кошку, чтобы та не мешала.
Борис