– По-моему, он не лжет.
Терис хмуро осведомился:
– Хоть имя-то у тебя есть?
– Седэн, – ответил юноша. – Так меня назвали деревенские.
– Седэн… – хмыкнул Терис. – Имя из даресийской сказки. Очень подходящее, – сухо заключил он. – Что ж, Седэн, попробуй рассказать нам, что помнишь, а дальше видно будет.
– Рассказывать особо нечего, – признался Седэн. – Несколько недель назад я очутился среди леса, не помня, как туда попал и кто я такой. Не знал даже, в какой стране. В руках держал меч, и одежда была в крови. Сперва я решил, что это моя кровь, но у меня оказалось всего несколько царапин.
Я нашел ручей и постарался отмыть одежду, но кровь уже запеклась. Несколько часов шел наугад, наткнулся на дорогу, а потом мне встретились люди. Когда я им сказал, что ничего не помню, мне предложили ужин и ночлег в деревне. Один меня вроде бы узнал, он сказал, что на меня, наверно, напали разбойники. Тогда они показались мне добрыми людьми, – Седэн поморщился.
– На следующий день пришла весть о перебитой деревне. Кто-то прошел через нее, убивая всех. Всех. Те, кто там побывал, рассказывали, что на улицах лежали женщины и дети, повсюду кровь. И у всех лица… обезображены. До неузнаваемости. – Юноша содрогнулся. – У людей, которые меня приютили, погибли друзья и родные. Было много горя и много страха.
Люди быстро связали концы с концами. Меня посадили под замок: сказали, чтобы не беспокоился, что я, наверное, один из выживших, может, даже свидетель, и что меня запирают «просто на всякий случай». Но, думаю, они уже всё решили.
Через пару дней вернулся крестьянин, у которого жена во время резни гостила в том селении. Он нашел ее тело – во всяком случае, думал, что это ее тело, – и оттуда пошел прямо ко мне. – Рассказчик вздрогнул. – Он был крепкий мужчина, и его впустили ко мне. Сторожа предпочли отвернуться. Заперли дверь снаружи и оставили нас наедине. Я пытался объяснить, но он был так сердит… – Голос Седэна дрогнул. – Он хотел меня убить. Я так испугался, что… все вышло само собой. Наверное, я применил дар. Его так швырнуло на дверь камеры, что он сломал себе шею.
Парень провел ладонями по волосам.
– Это вышло случайно, но мне никто не поверил. У деревенского священника сработал щуп, так что они знали, кто это сделал. То, что у меня не оказалось метки, напугало их еще больше… Узнав о моей силе, они уже не сомневались.
Они хотели меня повесить – многие хотели, – но гил’шары известили село, что намечена публичная казнь в Триндаре. Поэтому на меня надели окову и продержали еще неделю. – От воспоминаний у рыжего тряслись руки; он сцепил пальцы, чтобы не дрожали.
– Тебя били? – спросил уже мягче Терис.
– Каждый день, – кивнул Седэн. – И солдаты, когда везли меня в Триндар, каждый день вытаскивали из фургона и били. Я только успевал прийти в себя до следующей ночи. – Он запнулся. – И все-таки я рад, что мы не добрались до Триндара.
Терис ему не ответил. Через несколько секунд он обернулся к Давьяну.
– Ну?
Тот не сводил глаз с Седэна.
– Все