– Связь?! – крикнул начальник.
– Фиксируется, связь стабильная, – ответили ему.
– Есть картинка! Вывожу на экран.
Все, кто был в ангаре, мгновенно повернули головы к большому экрану, на нём уже проступал сквозь белёсую пелену передаваемый аппаратом видеоряд. Люди ахнули, кто-то из женщин вскрикнул. На экране появилось изображение высокой травы, было видно мельтешение насекомых, затем камера, взяв выше, показала стоящие неподалёку высокие деревья, холмы, дальние горы, всё это щедро заливал яркий солнечный свет.
– Поступают первичные данные о климате и составе атмосферы.
Камера между тем взяла правее. Перед восхищенными взорами людей предстала идиллическая картина: также ярко освещенная солнцем гряда невысоких холмов, окаймлённых кустарником, переходящим в густой хвойный лес. Далее камера пошла было влево.
– Стоп! Камеру вправо! – приказал Павел Константинович.
Справа появился пляж с изумительно-белым песком и ярко-бирюзовая вода, по всей видимости, неглубокой бухточки. На заднем фоне слева возвышались горы, на которых угадывались белые шапки снега.
– Первичные данные по климату: температура плюс пятнадцать по Цельсию, юго-западный ветер, давление 756 мм, влажность 68 процентов.
– Павел Константинович, – сзади неслышно подошёл Радек, – можно вас на минутку?
– Конечно, у вас какие-то данные?
– Да, данные состава воздуха, – ответил учёный, немного нервничая. – Отойдёмте?
В небольшом закутке близ нераспечатанных ещё коробок с оборудованием и инструментами профессор, сияя, словно начищенный самовар, доложил:
– Можете смело передавать в Москву: показания приборов дают основания полагать, что та атмосфера, по сути, является аналогичной земной атмосфере. То есть на той стороне аномалии мы имеем уникальную атмосферу, атмосферу, которая присуща живой планете!
– Это замечательно! – воскликнул