Морпехи, держа тот берег на прицеле, дали забрать раненых. Больше ничего не происходило, было непонятно, кто напал на рабочих и подстрелил ли второй кого-нибудь. Девчонки-медики уже обрабатывали раны пострадавших, когда из окна второго этажа их дома вырвалась автоматная очередь. Послышались крики.
– Лес! – кричали сверху. – Смотрите, они из леса прут!
Морские пехотинцы собрались, наконец, и перебежками между сложенными брёвнами и поленницами дров стали стекаться к северной стороне лагеря. В редком лесу было уже видно какое-то шевеление, виднелись перебегающие между деревьями люди в земляного цвета халатах и меховых конических шапках. В воздухе вдруг послышалось шуршание, Пётр инстинктивно поднял голову. Но, ещё не успев ничего увидеть, он уже почувствовал резкую боль в плече. Рукав вдруг начал наливаться горячей кровью, а в земле осталась стрела. Выдернув её, он с ужасом оглядел широкий железный наконечник.
– По касательной прошла. Чёрт, повезло ведь, – без эмоций отметил Пётр.
– Огонь! Огонь! – надрывался Сазонов. Его не было видно, но его голос, наконец, заставил бойцов начать стрелять. Пётр, шипя от боли, начал выцеливать серые фигурки. Бил короткими очередями, но магазин всё равно кончился быстро, он достал пистолет и огляделся. Вокруг него продолжали стрелять, так же навесно падали стрелы.
– Идут, там ещё идут! – слева от него рабочий, сидевший за поленницей дров с пустым магазином от АК в руках, показывал на группу туземцев с копьями, которые заходили в лагерь с юга.
– Там же раненые и девчонки! – Пётр ужаснулся и рванул туда.
Медички уже увидели грозящую им опасность и достали пистолеты. Одна осталась у раненых, другие начали стрелять. К счастью, они первым завалили туземца, который был с луком. Пётр, остановившись у крыльца, отстреливал нападавших. Уложив с девчонками четверых, он понял, что магазин кончился. Такие же проблемы были и у медичек. Они судорожно меняли магазины, и Пётр понял, что они не успевают. Мгновение тянулось мучительно долго, но положение спасла та самая девушка с «Вихрем». Она косой очередью прошлась по атакующим, свалив троих или четверых копейщиков. Больше никто пока не лез, со стороны врага доносились лишь хрипы. Но и они были недолги.
Привалившись к перилам, Пётр почувствовал слабость в ногах и попытался присесть. Тут же ощутил, и что голова его стала слишком тяжела, и язык не слушается и, проваливаясь в темноту, вяло махнул рукой в сторону девушек.
Очнулся он от мерзкого запаха нашатыря, резко ударившего в нос. Пётр лежал на застеленной лавке в доме, рядом лежали такие же неудачники, суетились девушки. Приподнявшись, Карпинский насчитал восемь раненых, включая и себя. Плечо было туго забинтовано, боли не было, видимо и вкололи ещё обезболивающее, ну что же – неплохо. Жить можно. А плечо заживёт. До свадьбы. Хотя нет, пока никакой свадьбы!
– Маринка? – Пётр позвал девушку, которая сидела