– Так вы те два офицера, что пропали ещё в девяносто первом году? Сумели выжить оба?
– Мичман Васильев, – представился мужчина, приложив руку к волосам, перехваченным кожаной тесёмкой. – Сафаров тоже жив-здоров.
Бывший советский мичман приказал сыновьям разжечь огонь и разогреть похлёбку, которую принёс в котелке Павел. Сазонова же он попросил пройти в землянку, чтобы поговорить, не опасаясь лишних глаз.
– Они тут не ходят, – махнул Васильев в сторону леса. – Но так, на всякий случай.
Внутри было сумрачно и сухо. Николай снял с единственного окошка в потолке занавесь из плетёного лыка и в бывшей берлоге стало чуточку посветлее. Присели на лавку. Через некоторое время Сазонову был предложен рыбный суп с какой-то разваренной кашей, от которого Алексей поспешил отказаться. Хозяин же был голоден и, попросив извинения, принялся за еду.
– Ты рассказывай, майор, – отставив котелок с оставшимся супом для сыновей и утеревшись рукавом, Васильев повернулся к Сазонову. – Что там в мире делается?
Пока Алексей говорил, во взгляде мичмана что-то менялось, и сам Николай как будто оживал, возвращаясь к себе прежнему, спадала какая-то отчуждённость. Васильев внимательно слушал гостя, подперев голову кулаком. Рассказ об аномалии его, было видно, не особо волновал. Видимо, столь долгое житьё среди мест, не тронутых цивилизацией, заставило его философски относиться к произошедшему. Гораздо больше его заинтересовал рассказ о тех глобальных переменах, что были в мире. Известие о развале СССР повергло его в глубокий шок.
– Развалили-таки, сволочи! – глухо проговорил он, отставляя котелок. – Никто же не верил, что такое случится.
– Случилось, – развёл руками Алексей.
– Ладно, прибалты пытались таможни ставить, в заграницу игрались, – вспоминал Васильев, потирая виски. – Погоди, а Минск – тоже заграница? – Сазонов угрюмо смотрел на мичмана. – Вот те на! – воскликнул Николай. – Мой брат родной теперь иностранец!
Васильев, находясь в сильном волнении, встал и начал прохаживаться по земляному полу.
– Николай, ваш черёд рассказывать, что с вами было, – обратился к мичману Сазонов.
Николай кивнул, но сначала, немного смущаясь, спросил, есть ли у Сазонова что-нибудь сладкого с собой. Алексей достал из кармана жестянку с мятными леденцами:
– Только это.
– Отлично! – Николай быстро сцапал плоскую коробочку и, торопясь, открыл её.
Наслаждаясь забытым вкусом, он стал рассказывать, что с ними случилось за эти годы. Попал он сюда по глупости. Находясь на посту у аномалии, молодой мичман, лишь двадцати двух лет от роду, решил разглядеть это чудо поближе. Присев на корточки у ямы, испытывая неодолимое любопытство, Васильев лишь протянул руку, а аномалия буквально затянула его внутрь. Он не успел даже вскрикнуть, как оказался в густой траве. Вместо сумрачного света полярной ночи вокруг было