Министр Волльвебер был мрачен, и его испуганно сторонились. На приемах в советском посольстве он выпивал три больших фужера «Столичной», закуривал сигару и только после этого вступал в беседы. Впрочем, Эрих Мильке достиг вожделенной цели – стал министром госбезопасности. Он провернул ловкую интригу.
Карл Ширдеван дружил с одним профессором, с которым они в нацистские годы вместе сидели в концлагере Заксенхаузен. Этот же профессор поддерживал добрые отношения с западногерманским политиком, которого Ульбрихт считал английским шпионом. Мильке доложил руководителю партии, что Ширдеван через профессора выдает секретные сведения британской разведке, а министр Волльвебер его покрывает.
«Интрига, затеянная Мильке против Волльвебера, – вспоминал Маркус Вольф, – сомкнулась с амбициями Эриха Хонеккера, восхождению которого препятствовал Ширдеван. Нашептывания обоих действовали на Ульбрихта, отличавшегося хронической подозрительностью. Ширдеван и Волльвебер были соседями, но, насколько мне известно, никогда не поддерживали близких отношений».
Министра Волльвебера отправили на пенсию «по состоянию здоровья», потом за «фракционную деятельность» вывели из ЦК, лишили мандата депутата Народной палаты и отправили на пенсию. Советское руководство за своего бывшего разведчика не вступилось. Министром госбезопасности стал Эрих Мильке. Он будет занимать этот пост до конца существования Германской Демократической Республики.
Столичный житель Ульбрихт считал Хрущева деревенщиной, который не понимает потребностей большого города. Холодный, контролирующий себя Ульбрихт был шокирован непредсказуемостью Хрущева и его эмоциональными всплесками. Хрущева же раздражала агрессивная, напористая манера Ульбрихта, который постоянно требовал от него помощи. Но в конце концов он оценил приверженность Ульбрихта общему делу.
Политическая судьба Вальтера Ульбрихта складывалась в ожесточенной борьбе, поэтому он привык к тому, что люди вокруг него с ним не согласны, но это не имеет значения – он должен добиваться своего любой ценой. И он давил на Хрущева, требуя во что бы то ни стало решить берлинскую проблему.
Ульбрихт первым публично занял жесткую позицию в надежде подтолкнуть Хрущева. В речи, произнесенной в октябре 1958 года и опубликованной в главной партийной газете «Нойес Дойчланд», он сказал:
– Берлин находится на территории ГДР… Западные державы разрушили юридические основания для своего присутствия в Берлине; больше у них нет ни законных, ни моральных, ни политических оснований для продолжения оккупации Западного Берлина.
Хрущев не мог до бесконечности уклоняться. Он занялся Берлином с присущими ему напористостью и энтузиазмом. Весь ноябрь 1958 года Никита Сергеевич посвятил берлинским делам. Он