Генрих IV стремился прежде всего поддерживать промышленность и торговлю. Были созданы крупные казенные мануфактуры и поощрялось основание частных мануфактур.
В этот период впервые появилось большое количество привилегированных (королевских) мануфактур.
Правительство Генриха IV заключало с другими державами торговые договоры, повышало тарифы на ввозные изделия и боролось за лучшие условия экспорта французских изделий.
Во внутренней политике король стремился утвердить абсолютную монархию. Примером может служить тот факт, что за все время его правления ни разу не были созваны Генеральные штаты, а созывались нотабли. Усилились бюрократизм и централизация.
Во внешней политике Генрих стремился к ослаблению испанских и австрийских Габсбургов и поддерживал немецких князей-протестантов.
В последние годы царствования Генрих IV был занят заключением союза с германскими протестантскими князьями с целью ниспровержения гегемонии Габсбургов, однако этому помешала его смерть от кинжала Равальяка 14 мая 1610 г.
Франция увековечила память любимого короля конной статуей в Париже на Пон-Неф, исполненной д’Аржанвилем по модели Дюпре.
Будучи яркой личностью переломной эпохи, он неминуемо жил и расходился, дружил и противодействовал, заключал мир и разрывал его со многими не менее колоритными фигурами своего времени, о которых века и века спустя с удовольствием вспоминают романисты и их благодарные читатели. Эти люди стали яркими знаменами на том стержне-древке, которой была персона короля-основателя.
Женщины короля
Теща Екатерина Медичи
(13.04.1519–1589)
Начнем, разумеется, как и все женатые мужчины начинают рассказ о своих женщинах – с тещи. Еще говорят: если хочешь понять, какой будет твоя жена с годами – посмотри на свою тещу. Генриху в этом плане повезло – на будущую тещу он нагляделся и наобщался еще до брака всласть…
В свое время один из лидеров Великой французской революции 1789 г. граф Мирабо, представитель родовитейшей знати, одним из первых же возвысивший голос на короля, что и стало прологом революции, приведшей монархию на эшафот – таким образом, так сказать, паршивая овца в своем стаде – циник, софист и любитель парадоксов, изрек: «В роду у меня был только один мезальянс – это Медичи». Изреченная фраза дышала антимонархизмом – ибо семейство Медичи давно и прочно переплелось с царствующим французским домом, эпатажем и неким все же, заметим и примиримся, тщеславием.
Но из песни слов не выкинешь, да и правда дорогу проторит. Не говоря уже о том, что слово – не воробей. Действительно, для Франции, где до конца XVIII века существовало четкое членение на три сословия –