– Чего ещё за любезности? – скептично гаркнул старик, – чего надо?
– О, позвольте, – нагло втиснулся на край скамейки Аббе, гулко опустив кружку на стол, – не утверждаете ли вы, что хаэре – всего лишь миф?
– Это и утверждаю, чего бы мне не утверждать? – вскинул бровь бородач.
– Неужто вы сторонник мысли о том, что в нашем мире невозможны чудеса? – Аббе метнул хитрую улыбку в сторону собеседника.
– Ишь ты, ещё один мечтатель! Не в тех ты годах, чтобы понимать, как устроен мир. «Чудеса»! Не-е-ет, сейчас какой только чертовщины не происходит. Порой вон прямо под боком! Да только толку от них?
– Под боком, говорите? А что, например? – перебил его Аббе. Старик приподнял край шляпы, прикрывавший верхнюю часть лица и кинул на Аббе сверкающий недовольный взгляд, отхлебнув из своей кружки.
– Да ты, пацан, слепой что ли? Вон хоть Урсу вспомни, кузнеца-то!
– И то верно, – притворно заулыбался Аббе, – и как я мог забыть? – он поднялся из-за стола, как вдруг к нему подскочил Виатор.
– Но почему же это не убеждает вас в том, что Неспящий однажды придёт? – без каких-либо церемоний спросил Тори. Старик почесал бороду и снова отхлебнул из своей кружки с задумчивым видом.
– Потому что таких чудес не бывает.
– Аббе? – подал голос Виатор, повернув голову в сторону соседней кровати. Комната, доставшаяся им, была совсем небольшой и довольно тесной. Из-за заколоченного окна в неё почти не проникал свет, поэтому в темноте Тори едва ли мог различить даже смутные очертания.
– Что? – послышался в ответ негромкий голос спутника. Снизу по-прежнему доносился гул голосов, однако музыка стихла некоторое время назад, да и большинство гуляк предпочло разойтись по домам.
– Они… Правда не верят?
– В тебя?
– В себя. В то, что однажды смогут спастись.
– Не верят. Верили когда-то, но с каждым годом всё становится только хуже.
– А ты?
– А что я? – Аббе отвернулся к стенке и глубоко вздохнул.
– Ты правда веришь, что я Неспящий?
Ответа Тори не услышал. Он лежал на спине и слушал стук собственного сердца, которое отчего-то наполнилось тревогой. Слова того старика почему-то задели его до глубины души. Конечно, он никогда не думал о героизме, о проблемах человечества, о великих подвигах и уж тем более никак не связывал себя с ними. Даже сегодняшним утром всё происходящее казалось одной нелепой шуткой. Но сейчас эта большая далёкая беда вдруг стала невероятно близкой. Одно дело – узнать о чём-то подобном из чужих уст, слышать все эти книжные клише о страданиях и боли, но совсем другое – видеть этих людей, их глаза, сияющие красивым, но откровенно больным светом, их землистые исхудавшие лица, опущенные плечи и абсолютное отсутствие надежды в голосе. В такие моменты начинаешь чувствовать в себе желание хоть как-то помочь и одновременно великую беспомощность. Тори попытался закрыть глаза и раствориться в тёплых воспоминаниях