Другое лицо. Мари Юнгстедт

раньше, чтобы убрать следы пребывания здесь семьи, и сейчас пришлось ограничиться полумерами. Он торопливо прошелся по дому, собрал игрушки и спрятал фотографии, свои и Аманды, а поскольку внутри было прохладно и достаточно сыро, ведь они не наведывались сюда несколько недель, включил отопление и развел огонь в камине. Потом открыл бутылку красного вина и отправился в душ, где с особой тщательностью вымыл с мылом все тело. Затем побрызгался дезодорантом, надел чистые трусы и рубашку, привел в порядок волосы перед зеркалом. Он хотел выглядеть свежим, ведь его ждала встреча с красивой и ухоженной женщиной, которая, как он догадывался, к тому же была лет на десять моложе его. Хенрик отправился на кухню, часы показывали без четверти девять. Осталось пятнадцать минут. Он потянулся в шкаф за тарелками и понял, что не знает, где она живет. Могла ли она вообще пить вино? Вдруг тоже приедет на машине? Или собиралась ночевать здесь? Пожалуй, посчитала это само собой разумеющимся, когда он пригласил ее в Льюгарн так поздно вечером. Внезапно на него навалились сомнения. Он быстро окинул взглядом кухню. Разве могла посторонняя женщина сидеть и есть с ним при свечах за этим столом? Там, где его дети завтракали хлопьями с молоком? Разве она могла остаться на ночь и спать в его с Амандой кровати? Лежать на их простыне? Головой на подушке Аманды?

      Он взял бокал и налил в него вина, сделал большой глоток. Подбросил еще дров в камин.

      «Что я делаю?» – подумал он, глядя в окно.

      От этих мыслей его оторвал звонок в дверь.

      Карин Якобссон отложила в сторону телефон. Воскресенье подходило к концу, и она сидела в углу дивана у себя в квартире на Меллангатан с чашкой чая в руке. Два дня с футбольной командой прошли весело и плодотворно, но стоили ей немалых сил. Она только закончила разговор со своей дочерью Ханной, которая жила в Стокгольме. Они давно не виделись и сейчас решили, что Карин навестит свое чадо в ближайшие выходные. Девочка появилась на свет в результате изнасилования, когда Карин было только пятнадцать лет, и по настоянию своих родителей она отказалась от девочки сразу же после ее рождения. Ханну тотчас удочерили, она выросла в обеспеченной семье в Стокгольме, и только пару лет назад Карин набралась достаточно смелости, чтобы связаться с ней. Ее дочь получила приличное образование, сейчас работала инженером-строителем и жила вместе со своей подружкой в большой квартире на Вольмар-Юкскульсгатан, полученной в наследство от богатого дяди.

      Карин и Ханна оказались удивительно похожими внешне: обе были небольшого роста, стройные, темноволосые и с пикантной щелью между передними зубами. Кроме того, выяснилось, что их интересы во многом совпадают, и поэтому общение обеим давалось легко. Карин была благодарна Ханне за то, что та вообще согласилась разговаривать со своей биологической матерью, так как считала пару фон Шверин, владевшую большой виллой в Юрсхольме, своими настоящими родителями. Именно они заботились о ней все эти годы. Для Карин же речь шла об огромном