– Маманя, маманя!
Не успел он третий раз крикнуть, как Аграфена выскочила на крыльцо и закричала на всю округу своим тонким, противным голоском:
– Что, милый? Кто? Кто осмелился обидеть моего сыночка любимого?! Харитоша, что с тобой, мой хороший?!
– Он меня обидел! – пальцем Харитон тыкнул Андрейку в грудь, тот поморщился.
– О-ох, я уж подумала, что беда какая с тобой приключилась…
– Ну, я же о том и говорю! Он…
– Где вы так долго были? Учительница по английскому языку уже давно пришла. А тебя всё нет! Иди сейчас же переоденься. Почему ты весь мокрый?
– Это Андрейка виноват, вели наказать его! Немедленно!
– Накажу, накажу обязательно, потом… Дунька, ты где? Иди скорее, переодень Харитона Борисовича.
Она взяла Харитона за плечи и легонько подтолкнула к Дуняше. Та появилась будто из-под земли и шутками-прибаутками, уговорами-приговорами еле успокоила Харитона и увела в дом. Андрейка остался один посреди двора, облегчённо вздохнул, может, Харитон успокоится и забудет про него, тогда и наказывать не будут. Он протёр ноги о штанины брюк, пригладил волосы ладонями и тоже зашёл в дом. Мальчик прошёл в гостиную, где сидела учительница Харитона.
– Здравствуйте, учительница, – тихо поздоровался Андрейка. Ему очень нравилась эта тихая спокойная девушка, от неё веяло добром, и мальчику было приятно находиться рядом с ней. Андрейка думал, что наверняка его мама в молодости была похожа на неё. Такие же лучистые синие глаза, прямой тонкий нос и длинная русая коса.
– А, это ты, Андрейка, а где же Харитон?
– Сейчас будет, учительница…
– Так, ну а ты как? Тренировался над произношением, выучил все, что я просила?
– Да, учительница, – Андрейка низко наклонил голову, боясь даже поглядеть на неё.
– Так, мы же договаривались, ты зовёшь меня Эльза Робертовна!
– Хорошо, учительница Эльза Робертовна…
Это был их маленький секрет. Когда Эльза Робертовна пыталась втолковать Харитону значение английских слов, Андрейка тихонько сидел в углу и все записывал и запоминал. Он ловил каждое слово, сказанное нежным голосом учительницы. Боялся шелохнуться и пропустить что-либо. Но совершенно противоположным образом вёл себя Харитон. Андрейке было стыдно за него, потому что такое поведение считал совершенно непристойным. Тот, как обычно, всё время ныл, стонал и бубнил. То сползал под стол и начинал оттуда завывать, то заявлял, что хочет есть или пить, или что у него болит то голова, то палец на ноге. В общем, чего только не придумывал, лишь бы не учиться. И это повторялось из раза в раз, из урока в урок.
Вот и сейчас он под нелепым предлогом удрал из комнаты. Учительница повернулась к Андрейке и мило улыбнулась: – Ты всё понял?
Андрейка только молча кивнул.
– Сможешь