– Никого я не боюсь, – буркнул Алёша. То ли от злости, то ли спровоцированный поведением Агаты, он сердито посмотрел девушке в глаза. И дальше произошло то, чего не могло произойти при других обстоятельствах.
Помимо его воли, невзирая на внутренний протест и одновременно затаённое, скрытое удивление самим собой, словно смотрит на себя со стороны, протянул руку и положил раскрытую ладонь на ж-е-н-с-к-о-е оголённое колено. Не прикоснись в этот миг к бархатистой коже, он, наверно, потерял бы сознание. Желание оказалось сильнее воли.
И всё же… В дальнейшем, анализируя это действие, он не смог объяснить причину своего порыва. Или дерзости. Именно дерзостью он назвал этот шаг. Не хамством, не зовом плоти… Спровоцировала ли девушка своим поведением? Почему не остановил себя? Что хотел доказать или показать? Он часто задавал себе этот вопрос после. И не находил вразумительного ответа.
Агата несколько секунд не сводила взгляда с его руки. Задумчивого взгляда. Так смотрят на нашкодившего ребёнка, считывая в уме, как правильно отреагировать, чтобы не обидеть, но и дать понять о неприемлемости поступка. Полушутливым – полусердитым взмахом ноги сбросила его трепетную, покрывшуюся испариной ладонь, и деланно засмеялась:
– Не наглей. Очумел?.. Я зашла поинтересоваться, что читаешь? Мама твоя говорит, тебя от книг не оттащить…
– «Лолиту» читаю, – теперь он, не отрываясь, сверлил её взглядом.
– Набокова… – протянула она задумчиво, делая вид, что не замечает вызова, – не рано ли?
Алёша вдруг рывком притянул девушку к себе и впился в её губы влажным поцелуем.
– Пусти, сумасшедший, – оттолкнув, она сверкнула глазами, – на себя посмотри, трясёшься весь, сосунок… – То ли обидное слово, то ли грубость отпора, а скорее и то и другое, взбесили парня.
– А сколько тебе было, когда ты с моим отцом трахалась… – злобно прошептал он, – ну же, давай, попробуй теперь с сыном… Щеки его пылали, руки, схватившие её за плечи, дрожали. Агата, не ожидавшая ни этих слов, ни хамских действий от него, плюнула прямо в лицо и со всей силой оттолкнув наглеца ещё раз, выскочила из комнаты. Подруги, мило беседуя за накрытым столом, всполошились при виде раскрасневшейся девушки. – Ничего, ничего, – бросила она им на их «что случилось?» и выбежала из квартиры с перекошенным от гнева лицом. Мария, распрощавшись с подругой, бросилась за дочерью.
Спустя