Из пустоты появилась новая голография, очень похожего на №408765487734, гуманоида.
– Привет, Шшшипшииис! Это правда? – голография спрашивающего пару раз моргнула.
– Да, Ссисуашшшас! Прикинь! – три раза моргнул везунчик.
– Вот тебе повезло, бро! Я уже двести рейдов сделал на разные планеты, и максимум, сто общих жертв с мизером ущерба… Когда они уже повысят предел вмешательства, а то 0,002 это же смешно. Чертовы админы, сами наверно читерством занимаются… ну, друган, ты крут!
– А то! – самодовольно прошипел 408765487734ой. – И заметь, без всяких читер-прог!
– Вообще, улётно! Ты мой кумир! Сбацай какой-нибудь секрет максимального результата?
– Значит так, Ссисуашшшас. Не надо использовать больших тварей… чем меньше животина, тем больше можно принести вреда. Главное – поймать все негативные волны обстоятельств… и тогда получишь результат!
– Прикольно! А на какую планету ты делал рейд?
– А это секрет, бро! Может через сто межпространственных лет смогу повторить свой рейд!? И я опять туда вернусь… мало ли… а вдруг ещё раз повезёт?! Глядишь, к этому времени, предел вмешательства повысят, хотя бы до 0,004% для таких недоцивилизаций, эхх… я бы тогда разгулялся…
Каша с хлебом
Хлопок, вспышка… У меня в одной руке котелок гречневой каши, от которой исходит горячий пар, а в другой тёплая буханка круглого хлеба. Я стою в одной футболке и домашних шортах посреди холодной, заснеженной улицы. Чувствую колючий воздух, вдыхаемый лёгкими, и меня начинает трясти от холода. Окна домов удивлённо смотрят на невесть откуда появившегося гостя своими черными глазницами сквозь тягучий туман. Возле ног лежит скрученное полено, я пытаюсь рассмотреть его. Хочу закричать, но не могу, это не полено… а замёрший иссохший подросток. Его открытые зрачки покрыты слоем льда, и они смотрят на меня. Наконец я делаю шаг вперёд и иду к своей цели. Там меня ждут…
Я шагаю к подъезду дома и захожу в открытые ворота. Света нет, только луна и звёзды на небе. Почти наугад ногами прощупываю бетонные ступени и поднимаюсь на второй этаж. Вот тут, за этими дубовыми дверями, надеюсь там ещё живы и меня ждут… начинаю пинать по дереву. Гулкий грохот раздается по всем этажам, эхом отскакивая от стенок.
– Дядя… это ты? – прожурчал неуверенно тихий, детский голосок.
– Да… – скрипнул замок и дверь открылась.
– Мы думали, что ты уже не придёшь…хм… – всхлипнул комок из одежды и тряпок, где-то в этом ворохе проступило худющее лицо, перемазанное сажей и грязью. В руках у него горит огарок свечи.
– Куда я денусь… – кашу с хлебом я тащу на кухню. В квартире потеплей, но все равно