Компаньоны представились. Они не знали, что сказать. Один взгляд на эту особу делал невозможной даже мысль о том, что что-то в этом доме могло ускользнуть от ее внимания.
– Мы, эээ, – начал Д.Э. Саммерс.
Она оглядела с ног до головы его, затем М.Р. Маллоу и, поколебавшись ровно столько, сколько нужно человеку, чтобы достигнуть полного отчаяния, позволила войти.
В огромной гостиной блестело лаком пианино. Торжественно сияли медные андероны перед камином, на каминной полке тикали часы и тосковала библия. Лампа в зеленом, похожим на дамскую шляпу, абажуре, уютно освещала стол.
Двое джентльменов робко устроились на диване у стены. Ждали ужина. Ужин следовало тянуть так долго, как только будет возможно, после чего не спеша возвращаться на вокзал, провести там несколько часов до первого поезда и ехать в Детройт, к Форду. Ночевать в доме было нельзя: даже буйное воображение Д.Э. Саммерса и самая черная меланхолия М.Р. Маллоу не могли породить чудовищной цифры в три бакса за ночь, когда в кармане всего шесть на все про все, из которых один следовало потратить на железнодорожные билеты.
Можно было, конечно, попроситься даром, но… Саммерс поерзал, чертыхнулся, вынул из-под себя вязанье и стеснительно пристроил его в угол. Маллоу, в чьей голове родился этот план, удобно вытянул усталые ноги.
На кухне продолжалась возня. Что-то упало, хлопнула чугунная дверца печи, из которой вынимали, по-видимому, стопку кастрюль, чиркнули спичкой, что-то поставили на плиту, и, наконец, зашипело, заскворчало и запахло.
– Э, – глубокомысленно отметил Джейк, – сосиски!
– Да, – с удовольствием сказал Дюк, – сосиски.
Экономка вышла из кухни.
– Арлингтонские сосиски, – с достоинством ответила она.
СОСИСКИ АРЛИНГТОНА
УПАКОВАНО НА ФАБРИКЕ
ОТКРЫТО НА ВАШЕЙ КУХНЕ
При этом упоминании М.Р. Маллоу быстро обернулся, задев экономку локтем.
В руках у нее был поднос. «Бам-м-м!» – сказал поднос, задев на лету край стола.
– Ох! – сказала экономка, собирая тарелки.
– «Звяк-бряк», – сказали нож и вилка, оказавшиеся за компанию на полу.
Блюдо с сосисками перехватил Д.Э. Саммерс.
– Сэр! – в восторге произнес он. – Сосиска вы арлингтонская!
– А что сразу я? – вскричал М.Р., ползая по полу, как будто все еще был юнгой на «Матильде». Он и правда испугался, что вот сейчас откроется дверь, войдет кок, обзовет его опять арлигтонской сосиской и треснет подносом по лбу. – Что ты ржешь, как конь?
Конь, впрочем, ржал недолго. Он как-то вдруг умолк, поправил на столе блюдо, еще раз окинул взглядом комнату, как будто что-то искал, и, вдруг поднявшись, двинулся к лестнице.
Скрипели ступени, проплывали мимо пустые овалы от несуществующих уже портретов: один, второй, третий. Имело ли это обстоятельство какое-нибудь значение? Додумать мысль Д.Э. не успел: помешала экономка.
Она поднялась следом, посмотрела подозрительно, потом выразительно показала глазами в сторону одной