Из бетонной коробки,
С темном окном.
Захожу я туда
И встречаю испанцев,
Они – в черных костюмах…
Только я здесь причем?
Неужели я снова
Ошиблась дорогой,
В мир какой-то другой
Забрела невзначай?
И пугается сердце:
«Что же это такое?»
Мне примет родных
Никак не узнать…
Как вернуться к себе,
На обшарпанность линий,
Где колодцы-дворы,
Где мой спрятался дом?
Иль блуждаю я зря
По местам незнакомым,
Где автобусов нет,
Только пыль пустыря?
Косая линия
Улица уходит
В туман и вечность.
Улица уходит
В мое детство.
Улица уходит
В первоначало.
Я туда смотрела
И молчала.
Вдруг туман рассеется
И отступит?
Мне опять всего
Три года будет.
Мама у ворот –
В халатике синем…
До чего же я
Была счастливой!
Почему? Не знаю.
Почему? Загадка.
Было так волшебно,
Было так сладко.
Что все значит?
Голову ломаю.
Теряется в тумане
Линия Косая.
На Смоленском кладбище
Сидят, читают, загорают,
На речку грязную глядят,
Собаки меж могил мелькают,
Стрекозы кучами летят.
И свежекрашенные два
Нежданно желтые креста.
Проходит кошка, не спеша,
Черно-белая душа,
Тропинкой, что ведет всех к храму.
Туда, где отпевали маму.
Солнце светит в лицо.
Не видно мне ничего.
Лишь изумрудные тени
Зовут вперед и вперед.
Эта дорога средь зелени
Куда меня приведет?
Солнце палит пустырь.
Автомобили гудят.
Но почему-то хочу
Я поглядеть назад.
Там тишина и тень,
Мир заколдованный кладбища…
Только зачем меня
О времени все спрашивают?
«Зачем мне розовые дали…»
Зачем мне розовые дали
И голубые острова?
На пустыре родном у Гавани
Взнеслась кирпичная труба.
И слезы катятся непрошено,
И оторвать глаз не могу,
Там прошлое мое встревожено
И мчится пылью на ветру.
Большой проспект
Пройтись в зимние сумерки
По Большому проспекту,
Заваленному снегом,
От бесконечного кадетского корпуса,
Мимо Андреевского собора,
Таинственно заколоченного забором,
Пожарной краснокирпичной части
С пустынной площадкой для велосипедного счастья,
Мимо больничной чугунной ограды,
Где умирала мама среди остатков сада,
Мимо улицы, где жила
Первые три года,
Мимо