Иногда из-за стеснённых условий поездки (которые к тому же были усугублены жарой), на меня часто накатывал приступ паники. Я стоял вцепившись влажной ладонью в поручень, избегая при этом на кого-либо смотреть своим затравленным взглядом и, выравнивая дыхание, сбивчиво считал про себя: раз, два, три, четыре… Предполагалось, что счёт поможет не зацикливаться на приступе и не даст по возникшему во мне страху за всего одну-две минуты разойтись, до того свирепого ужаса, при котором потеряв над собой контроль, я начну дико кричать, хватать руками других пассажиров, метаться по вагону, колотить во все окна и двери, а потом присяду у дверей на корточки, прижмусь к ним и закрою трясущимися руками голову. Концерт вышел бы зрелищным. Во что бы то ни стало от исполнения от этого номера следовало воздержаться. “Ассистент” (если я заблаговременно им запасался и перорально допускал его в свой организм) надёжно страховал меня от такой выходки.
Если я не отставал от графика, то по дороге до МЦК на меня надвигался встречный поток “содорожников”. Все мужчины. Двое откровенно сисадминского вида. То есть сочетание телесной полноты, очков, жидкой бородки и тонких длинных волосы, собранных сзади в хвост. Растянутый свитер, на спине городского типа рюкзак (этот аксессуар обязателен), а на ногах кеды или военные ботинки на шнуровке и для завершения образа обёрнутая шарфом шея. На лицо все признаки системного администратора. Менеджеры так не выглядят.
Мне всегда хотелось издалека слегка кивнуть этим людям, моим “содорожникам”. Подать какой-то условный знак, мол, всё хорошо, всё нормально. Если мы опять с вами встретились, то всё в жизни идёт по плану, как положено. Что мы предсказуемы и безопасны. Интересно, как бы они отреагировали на такой кивок?
Кто были эти люди? Что происходило у них в головах? Был ли там я? Интеллигентного вида бородатый очкарик с нетипичным лицом и с кудрями, который всегда ездил в тамбуре и не расставался с книгой. Вдруг кто-нибудь из этих людей тоже отметил мою скромную роль “содорожника” если не в мемуарах, то хотя бы мысленно, в голове?
Ведь все они видят меня по-разному. Либо не видят вовсе. Для людей первого круга (которые любят меня, которые видят меня с максимально-близкого расстояния и под самым большим увеличением и которые также легко могут дотронуться до меня), я просто огромен и наиболее привлекателен.
Для людей второго круга я не более чем просто заметен. Для них плоский, поверхностный, односторонний и однобокий. Для них во мне отсутствует глубина. Для них я просто фотография с настоящего меня для людей из первого круга. Я сопоставим с каким-нибудь известным актёром, с которым они никогда не были знакомы, но которого регулярно видели, например, в кино. И если я умру, то и мою смерть