Дина вдруг разразилась задорным смехом. Я с удивлением посмотрел на нее.
– Извините, – сказала она, – но мне показалось по вашему отрешенному виду, что вы только что из глубины веков вызвали этого самого гиганта.
"Так оно, по-видимому, и было", – подумал я, ответив ей улыбкой на шутку.
– Вы не ответили на мой вопрос, – сказала Дина, – но да ладно. Бог с вами. Хотите, мы с братом покажем вам место, где живет наша фея гор?
"С тобой я хоть на край света!" – воскликнул я в душе
– Коллега приехал работать, – вмешался отец Дины, – а ты его отвлекаешь всякими пустяками.
– Нет, нет, – запротестовал я, – мне бы хотелось очень осмотреть горы.
Я сказал "осмотреть", как будто горы представляли собой музейный экспонат или городские достопримечательности. Дина опять залилась задорным смехом.
– Профессор, – обратилась она ко мне, – а вы когда-нибудь занимались альпинизмом?
– Нет, – признался я, – но я думаю, что это не такое сложное дело, во всяком случае, не сложнее истории.
На этот раз вместе с Диной рассмеялся и Иван.
– Хорошо, что-нибудь придумаем, – сказала она, – будьте готовы ближайший week-end провести с нами в горах.
Я по-пионерски поднял руку над головой и торжественно пообещал:
– Всегда готов.
Вернувшись в гостиницу, я долгое время не мог заснуть. Куда бы я ни посмотрел, всюду мне казалось, что вижу Динины глаза, чуть насмешливые и озорные. Как это бывает с человеком, который долгое время смотрит на солнце, а потом ему даже при сомкнутых веках видятся солнечные круги. И я сразу же понял, отчего это происходит, ибо в моей душе взошло солнце и осветило лучезарным светом все ее уголки.
Глава 2. (Глава общая)
Рано утром за мной в гостиницу заехали на машине Иван с Диной.
Потом мы около двух часов ехали по дороге, ведущей к Эльбрусу.
Оставив машину на стоянке одной туристской базы и нацепив альпийское снаряжение, мы двинулись в горы. Светало. По дороге нам встречались небольшие группы, идущие своими маршрутами. Меня все больше и больше охватывало блаженное чувство приобщения к чему-то великому, как будто я вдруг увидел перед собой цель, кото рая нас всех объединяла, мне так и хотелось им крикнуть словами поэта Новалиса: "Так куда мы идем?", чтобы получить ответ: "Все туда же – домой". Мы поднимались все выше и выше. Под нами стали проплывать ущелья и бездны, и я, заглядывая в них с содроганием, вспоминал ницшеанскую мысль: "Нет прекрасной поверхности без ужасной глубины". Далеко справа на горизонте белела освещенная солнцем вершина Эльбруса. Впереди меня шли Иван и Дина, привыкшие к острому,