По лицу рокайдианца скользнуло странное выражение, и будь это кто-то другой, Ирида поклялась бы, что он испытывает признательность к её матери за нескрываемую безрассудную любовь.
– Почему же вы не выгнали её сразу? – сухо спросила она.
– Не знаю, – ответил он. – Было просто любопытно, чем всё это кончится.
– Полно лукавить! – рассердилась девушка. – Вы ждали, как скоро она забудет о своей гордости и окажется в вашей постели, чтобы затем с позором вышвырнуть её из дома. И хватит об этом! Я не желаю слушать подробности падения своей матери! – воскликнула она, надеясь, что командующий закончит мучительный для неё разговор.
Ватро Нобус усмехнулся и щёлкнул зажигалкой. Золотой дракончик дохнул огнём, но его пламя так и не коснулось кончика сигареты.
– Возможно, ты права, – сознался он. – Вы, переселенцы, придаёте слишком много значения невинности девушки, и Лилиан, несмотря на всю любовь ко мне, никак не решалась переступить последнюю грань. Ну а я был страшно зол на неё. Я хотел втоптать её в грязь. Опозорить так, чтобы она не смела поднять голову и посмотреть в глаза окружающим.
– Удалось? – прошипела девушка. Сейчас она была готова его убить, причём без всякого снисхождения.
– Нет.
– Почему?
– Хвастать было нечем. Подумаешь, переспал с белокожей служанкой. К тому же эта дурочка так сияла, что у меня не повернулся язык кому-либо рассказать и, как оказалось, к лучшему. Впоследствии никому не пришло в голову связать беременность Лилиан с моим именем. – Ватро Нобус перестал улыбаться, и на его лице промелькнуло сомнение. – Не знаю, стоит ли тебе это рассказывать… видимо, придётся. Не хочу оставлять мины замедленного действия.
И он рассказал всё, без утайки – сначала о том, как выдал Лилиан замуж, а затем каким образом она оказалась в смертоносной пустыне.
– Теперь ты знаешь, что мной двигало, и я надеюсь, что живущий в тебе неподкупный судья, однажды примет смягчающие обстоятельства и твой приговор будет не столь суров, каким я читаю его сейчас в твоих глазах.
И в самом деле, по мере его исповеди девушка всё больше мрачнела.
– Ничего не могу обещать, – отозвалась она бесцветным тоном. – Вы признались в намеренном убийстве и вряд ли можете рассчитывать на снисхождение.
С явной досадой Ватро Нобус швырнул незажжённую сигарету в пепельницу, и та исчезла в бесцветной вспышке.
– Не глупи, Ирида! Не стоит поднимать шум. Я твой отец и никакой суд не примет твои слова