– Не дождался Винни, – усмехнулся Блохин.
– Этого не может быть. Он не может жить, он… – Всеволод лежал на траве и как завороженный смотрел на улыбающееся лицо светловолосого подростка. Одна рука была снесена СВД[13], и из культи, пульсируя, хлестала кровь. На лице ребенка не было страданий. Он просто смотрел на спецназовцев и скалился, показывая красные от крови зубы. Здоровая же рука не переставая, плавно, будто в замедленной съемке, тянулась под куртку, где, очевидно, был спрятан детонатор.
Когда колонна вошла в поселок, он был пуст. Угнали даже скот и птицу. Стариков и детей попросту унесли на руках, а входы в дома были заминированы. У колодца, так, чтобы русские непременно заметили, был выстроен частокол. Десять вбитых в землю палок, на навершия которых, будто ужасный сон, были насажены человеческие головы. У каждой во рту позже нашли медальон, по которому без труда определили, что именно этим парням шла на выручку команда лейтенанта Курехина. Свое повышение в чине Всеволод так и не отметил…
– Ты мертв, – Курехин вскинул карабин, поймал в прицел улыбающуюся физиономию Саши и плавно потянул за курок. Сухой одиночный выстрел прокатился печальным эхом по яблоневому саду. Мальчик застыл, как будто в недоумении, будто не понимая, что случилось, потом просто свалился в траву, а из руки его выкатилась граната.
Рвануло несильно. Все, даже нерасторопный Семен, успели растянуться на земле, и осколки ушли в молоко.
– Что это было, Всеволод? – Семен с ужасом уставился на майора.
– Детям нельзя играть с оружием, а то вон что происходит, – плюнув на землю, Курехин поднялся и кивнул Хелу. – Что думаешь?
– Думаю, скоро здесь будет куча желающих полакомиться вашими косточками, – оскалился тот. – Это же надо, грохнуть младший командный модуль, да еще с первого раза. Если бы я не знал, что ты копия, то в жизни бы не поверил.
Сверху что-то загрохотало, и свет вокруг начал постепенно гаснуть, как это бывает в театре перед началом спектакля.
– Что происходит? – Семен вскочил на ноги и завертелся на месте.
– Что тут происходит? – повторило вдруг эхо.
– Очевидно, парень и освещение – вещи взаимосвязанные, – Хел встал и, отряхнув брюки, направился к дому. – У нас минут десять, прежде чем все здесь превратится в костер. Времени немного, но его можно провести с пользой.
– И как? – Всеволод встал и послушно поплелся за новым знакомым. После последнего привета из прошлого он не то чтобы стал доверять Хелу безоговорочно, но и открытой неприязни ко вновь прибывшему не питал. «В конце концов, что может быть хуже? – решил он про себя. – Назвался груздем, полезай в кузов».
Войдя в дом, майор удивленно присвистнул.
– Нравится? – Хел расплылся в счастливой улыбке и повел рукой, указывая на огромный стол, заполненный всевозможными, такими необходимыми в бою, средствами лишения жизни и отдельных конечностей. – Это вам не карабины мохнатого года. У меня все с иголочки.