кое/какие соусы по/вкусу. А себе он взял кружку пива и воблу. Мы сели в забегаловке, что принято называть «пивнарь». Правда, вполне себе приличное заведение – вроде закусочной. Там всегда полно народу и шумно. Разговор, как/то, у нас не клеился. Он тут же обозначил позиции авторитета, подметив, что в отцы мне годится. Да, мне особо и неинтересно было, что он мне скажет. Вряд ли он мог бы сказать мне такое, что представляет для меня хоть какую/то ценность. Но за пирожок спасибо. Я тогда так налопался, что из/за стола не мог встать. Кстати, надо отметить, что ест он как свинья. Небрежно ломает рыбу, выдирая оттуда мякоть, вместо того, чтобы почистить, как это делают все нормальные люди. Ну, да ладно, разговаривали мы о том, о сём. Он в основном, говорил, а я слушал, хрустя булочкой. И тут, неожиданно для меня самого, он принялся со мной советоваться. Отчасти, может быть, просто он уже не в силах был выдержать моё равнодушие к беседе. Он спросил меня, стоит ли ***** на работу, в **********, одного ******местного ***********, что круглыми сутками ****** ******, * ****** ****** по ****** и ***** ***** добро, чтобы ******** красиво. Не буду ******* *****, поскольку * **** нет *************, да и ********** с точки зрения *********. Я ответил ему: конечно, *****, ибо, если ему удастся увлечь *********, то это по/истине будет самое настоящее библейское чудо. У него от моего заключения промелькнула улыбка с некоторой хитринкой. Затем, он сказал мне, что просто хочет ******** с его *******. Ну, ******** *** ему, вот и ******* из далека. Типичная авторитарная логика. ****** на ****** – ***** в *****. Не моё, конечно, дело. Я доел гиро, честно выслушав собеседника, и отправился домой. Ничего гениального в простых людях я не наблюдаю. У всех одно на уме – поесть, ***********, выпить, поспать. А вот гениальному человеку просто так не спится. Его постоянно мучают сомнения. Его постоянно одолевают стремления. Он постоянно недоволен ситуацией, либо слишком долгой праздностью. Я не осуждаю простых работяг и, даже бездельников не осуждаю. Бывает, и я дурью маюсь. Правда, тяжёлой работой уже давно не занимаюсь. Да, и не могу. У меня не хватает на это ни сил, ни терпения. Более того, я даже позволяю людям быть в моём присутствии самими собой. Хотя и проскакивает временами мысль, что многим до меня, как до Луны. Своего рода, напоминание о том, чтобы не слишком втягиваться в компанию простаков, что утром дают, а вечером отнимают; что по средам улыбаются, а по субботам скалятся. Между тем, мне почти всегда рады в любых компаниях, как украшению «стола». Видимо, праздничное настроение вызываю у публики. В свою очередь, охотно соглашаюсь побыть немного украшением праздности, но, когда наемся до отвала – ухожу, прихватив с собой что/нибудь, а то и кого/нибудь, кому требуется бюстгальтер для поддержания груди. Но вот, чего мне действительно не понять, так это благоговейный трепет простого человека перед авторитетом. Нет – понять/то можно, я хочу сказать, что не могу не презирать подобные явления в психологии человеческого бытия. Каждому хочется быть значимым, чтобы его слушали, чтобы брали пример. Но вот, что он для этого сделал –
