***
Как я и думала, официальная часть посещения гигантской по масштабу выставки, сравнимой, наверное, с половиной Зеленограда, а по численности посетителей – так и вовсе со столицей, уложилась в один день, оставшиеся десять предполагалось сопровождать шефа в культурной программе: посещения музеев и парков, ресторанов, достопримечательностей и т. д.
Вся же команда из продажников, сподвижников, акул и прочего планктона осталась продавать то, что горело лучше, чем газ и нефть – рекламные площади по необъятной нашей родине. При этом менеджеры во главе с топ-менеджерами успевали не только это, но и хорошо заправиться алкоголем, посетить музеи, местные злачные места и закупиться заграничными товарами и пошопиться, а также обсудить (а иногда и примерить) все купленное (непосильным трудом) прямо во время выставки… Глядя на них, я недоумевала: откуда берутся эти дьявольские силы? Видимо, от Самого Его Сиятельства Сатаны. Но долго думать о РОБОТящих коллегах не получалось, ведь каждую минуту, особенно с опусканием сумерек, я невольно ждала нападения, какого-то подвоха, приставания сексуального характера, ибо все указывало на то, что в Китай начальство потянуло амурное настроение. Но кроме томных взглядов, редких случайных соприкосновений рук, разговоров на отвлеченные, нерабочие темы: кто я, что я, родители, семья, хобби, планы… ничего не происходило. Может быть, именно это ожидание плохого выматывало больше всего, и каждый раз, когда моя голова касалась подушки, я проваливалась в тяжелый, умученный сон, где преследования продолжались, а уже через миг просыпалась, так как звенел будильник, зовущий вставать и бежать дальше.
Впрочем, даже оставшись вдвоем, без свидетелей, никаких приставаний, грубых, да и тонких, намеков на постель не наблюдалось. В душе, как любую женщину (а мы такие: и так – нам плохо, и эдак – не угодишь), меня это даже где-то коробило, ведь я так ждала (шутка) … Но если честно, расписание наших перемещений и многокилометровых похождений не давали времени долго размышлять… А Сергей Александрович был неутомимым ходоком (во всех смыслах этого слова, как выяснялось) – мои бедные ноги, которые вскоре не чувствовали не только частую смену пластырей на вздувшихся гигантских волдырях, но и подошв сапожек на маленьком каблуке, с которыми я сдуру приехала покорять Поднебесную…
Может быть, именно это обстоятельство, та капля совести и воспитания, что имелись у Бирюка С. А., сыграла немаловажную роль, заставившую посмотреть на него другим взглядом,