Мрачная комната была пропитана тягучей атмосферой. Психоделические картины, непривычное освещение, возбуждающая музыка, странные запахи и десятки малознакомых людей, валяющихся в полнейшем беспамятстве, все это было чуждо юному Эрвину. Будучи умственно зрелым, он чувствовал себя лишним в этих стенах, неотвратимо пропитанных отъявленным нигилизмом. Не дойдя до спасительного выхода, он встретил ту, о которой не переставал думать ни на мгновенье. Ту, которую он хотел представлять, будучи наедине с красоткой, которая досталась Курту.
Муна стала инициатором и активным участником лучшего секса в жизни «Коробки Шрёдингера». С ней он чувствовал себя сильным и слабым, страстным и покорным, счастливым и глубоко несчастным, любящим и любимым. Рядом с ним был не человек, а неведомое существо, владеющее таинственными силами.
После оргазма, «Коробка Шрёдингера» обнаружил, что обнимает не Муну, а ту старуху, которая морила его голодом. Ее лукавый взгляд, обнаженный вид и осознание их ужасной близости довели «Коробку Шрёдингера» до первого в его жизни сердечного приступа.
«Коробка Шрёдингера» надеялся очнуться в больничной палате, но совершенно неожиданно оказался в морге. Очевидно, он умер в квартире Курта. Его тело, словно тушка сардины, коченело в холоде, специально предусмотренном для содержания клиентов, подобно ему. Он понимал, что его мертвая кровь под тяжестью собственного груза опускается вниз и формирует трупные пятна. На заднице уже точно появилось пару малозаметных штук, чего уж там. Он никогда не мог представить себе, что ему представится возможность быть свидетелем образования трупных пятен на его же собственном теле. Он не сможет их увидеть, но будет знать, что они уже при нем и с каждым часом становятся заметнее. Мертвое тело и живое сознание – как ему с этим справиться?
«Коробка Шрёдингера» с прежней сноровкой контролировал свои мысли, имел целый список желаний, боялся, гневался, отчаивался, но он не мог распоряжаться некогда принадлежавшим ему телом, для подчинения которого раньше, в худшем случае, требовались компромиссы. Впервые в жизни ему захотелось станцевать какой-нибудь сумасшедший танец. Он не отказался бы от массажа и расслабляющего акта самоудовлетворения. Было ясно, что сорок три года – это слишком длинный путь, который внезапно оборвался на самом ужасном повороте. «Коробка Шрёдингера» надеялся на лакомый кусочек, брошенный ему судьбою за все те жуткие переделки, в которые он попадал. Уходить из жизни с сомнительным багажом оказалось унизительным делом. А нужен ли «где-то там» его багаж? Стоит ли сокрушаться по поводу того, что ты вовремя не напрягся и не добыл себе достойный груз за плечами? Не станет ли это балластом, тянущим человека прямиком в ад? Какая теперь разница.
Он увидел над собой ёё. Муна была одета в ту неприятную униформу, которую носят