Девушка окинула взглядом кухоньку, в миллионный раз умиляясь цветочным обоям на одной стене, веселенькой плитке им в тон на фартуке, финтифлюшкам, которые были так дороги маминому сердцу, а потому висели, стояли, лежали то здесь, то там. Часики в виде тарелки, горшки с фиалками на подоконнике, вышитая своими руками скатерть с такими же цветами, как на обоях, серьезный домовой, следящий за происходящим вокруг с высоты своего убежища на холодильнике.
Наталья Веселова вкладывала душу в эту кухоньку. Вкладывала почти так же рьяно, как когда-то в мужа, в детей, в их светлое будущее.
Перед Настей опустилась тарелка с сырниками, пиала с вареньем, поймав полный восторга взгляд дочки, Наталья подмигнула, а потом снова отвернулась к плите, выключила чайник.
– Андрюша, завтрак! – крикнула, разливая кипяток по чашкам, а потом перебрасывая чайный пакетик из одной, в другую.
Обычно, каким бы поздним завтрак ни был, к нему Андрюша не спешил. Сначала ему положено было провести ритуал по проверке всех доступных соцсетей, потом выкормить жителей многочисленных ферм, которых на его телефоне было множество, и лишь потом можно было снизойти до умывания и утреннего приема пищи.
Поставив на стол три чашки, блюдце для себя и сына, Наталья опустилась на стул рядом с дочерью.
– Почему грустишь, сластёна? – подперев руками подбородок, женщина устремила внимательный взгляд на дочку. Сразу заметила, что Настя не в лучшем настроении, думала, показалось, а вот теперь понимала, что так и есть. Даже сырники не смогли помочь разгладить морщинку между бровей.
– Не грущу, просто… – девушка опустила сырник в варенье, а потом приподняла, задумчиво следя за тем, как тягучие капельки возвращаются в пиалу. – Я сегодня говорила с Петей…
Мама нахмурилась, но промолчала. Петр ей не нравился. Точнее когда-то нравился, но стоило узнать, как некрасиво он поступил с дочкой, вся симпатия улетучилась. Подумать только! Променять ее Настеньку, на какую-то вертихвостку! Тешил Наталью только тот факт, что Настенька не очень-то страдала, а еще вера в то, что он когда-то пожалеет, но Асю ему уже не видать.
– В общем, решила, что пока не буду с ними танцевать. Нога не пускает. Буду искать что-то другое, – девушка подняла взгляд, несмело улыбнулась. – Потерпишь лентяйку еще несколько недель, пока что-то найду? – посвящать родительницу в то, как именно она «решила» совсем не хотелось.
Конечно, она ожидала, что мама удивится. Подозревала, что расстроится. Даже готова была к тому, что начнет выпытывать, но нет.
Наталья какое-то время смотрела на дочку растерянно, а потом закрыла лицо руками, тяжело вздыхая.
– Меня сократили, Настён. Вчера.
Сердце ухнуло в пятки. Вот так, в один день их семейный мир – небольшая, но устойчивая лодочка – грозил пойти на дно. А то, что ее попросили из группы, вдруг потеряло ту значимость, какую имело еще минуту тому. Без маминой зарплаты они загнутся. Окончательно