Мужчина двигался к широкой лестнице, выстланной алой дорожкой. Его прямая спина выражала недовольство. Вот не знаю – как спина что-то может выражать, но у барона это получалось. Я плелась за ним, как побитая собачонка и оглядывалась по сторонам.
За танцующими растениями возвышались колонны, расписанные причудливыми рисунками. Если в церквях, храмах и других подобных заведениях на стенах были картины святых, мучеников или даже адских мук, то тут были рисунки глажки, стирки, готовки. Я сама не поверила глазам, когда увидела крупную женщину в фартуке и поварском колпаке возле большого котла, а перед ней с десяток молоденьких девушек. Похоже, что там обучались поварскому искусству.
Подобные мозаичные изображения можно и по сей день увидеть в старых зданиях советских времен. Когда было миру мир и труду труд.
Мы подошли к лестнице, и возле неё, словно из-под мраморных плит пола, вынырнул невысокий плешивый мужчина в красной ливрее и почтительно поклонился. Такие мужчины пасутся возле метро и сшибают мелочь на проезд, но он отличался тем, что от него не пахло застарелым перегаром. Возле обутых в начищенные ботинки ног терлась дрожащая такса, её блестящие глазки неотрывно смотрели так, будто животинка пыталась загипнотизировать меня. Слюнявые брыла чуть подергивались и иногда обнажали кипенно-белые зубки.
– Уважаемый Глазун, проводите последнюю из землянок в её комнату и проследите, чтобы до обряда посвящения она не шлялась по коридорам, – скомандовал мой потрясающе красивый провожатый и отвернулся от нас.
Он повернул налево и пошел в коридор, который освещался странным красноватым светом. Перед его приближением ветви растущей акации раздвинулись в стороны, а после того, как он прошел, тут же сдвинулись обратно.
Закрыли колючками от меня Симпатира…
– Пойдем, – проскрипел Глазун и мотнул головой в сторону лестницы.
– У вас симпатичная собачка. Можно её погладить? – я попыталась наладить контакт со своим провожающим.
– Нет.
Понятно, контакт наладить не получается. Но я не я, если сдамся так легко.
– Меня Мариной зовут. А у меня такая же собачка была в детстве. Мы с ней вместе по утрам гуляли и по вечерам тоже. Я её Зюзей называла и постоянно кормила косточками, – я подмигнула таксе, а она в ответ вильнула хвостом. Похоже, что с собакой контакт наладить легче, чем с её хозяином. – А как вы свою называете?
– Титаном, – буркнул провожатый, потом посмотрел на меня. – А меня зовут Глазун Доносович.
Мы к этому времени поднялись на второй этаж. В две стороны убегали коридоры, устланные всё той же красной ковровой дорожкой. Мы двинулись влево. На стенах красовались картины, изображающие мужчин и женщин в дорогих одеждах. Судя по коронам на их головах – это были супружеские королевские пары. Вряд ли королева приедет к чужому королю, чтобы чисто попозировать перед художником.
– А кто это? – спросила я, когда мы проходили мимо очередной картины, где черноволосая девушка положила