В общем, все были довольны. А Витя?
А он стоял на перепутье. С одной стороны на него печально глядели мопс и «та» жизнь. С другой – авторитет среди ребят в школе и во дворе. И их нельзя было свести воедино. «Та» жизнь не принимала эту, а мопс не соглашался на компромисс, и, казалось, пуговки его глаз блестят от слез. А глаза Сеньки Громова, наглые, смеющиеся, смотрели на него сейчас из темного угла его комнаты и проникали в самую душу, опустошая ее. Но вот комната закачалась, словно лодка на волнах, и Витя заснул, так и не придя ни к какому решению.
А наутро был его день рождения. И среди множества подарков он увидел каучукового пса с отвислыми щеками. Это был чудесный бульдог, и старому потрепанному пыльному мопсу пришлось уступить свое почетное место на книжной полке, а затем, по настоянию мамы, которая вела неустанную борьбу за чистоту и порядок в комнате сына, и вовсе отправиться в кладовку. Несколько дней что-то исподволь беспокоило Витю. Но затем непонятная тревога прошла, и все позабылось. Вскоре каучуковый бульдог куда-то исчез с книжной полки, но Витя о нем даже не вспоминал, не испытывая к нему никаких чувств и не успев привязаться.
Шло время. Уже никто не называл его странным. Вместо очков Витя теперь носил линзы, и это многое изменило в его восприятии окружающего мира. Он был обычным подростком, или казался таким, что для многих, а тем более посторонних, людей зачастую одно и то же. Прогуливал уроки и втайне от родителей иногда затягивался сигаретой, но учился хорошо. Не был ни сорви-головой, ни паинькой, но и безликим средним человеком никто бы его не назвал. Его место было там, в сторонке, словно он мимикрировал и затаился, слившись с окружающей средой, в ожидании, когда придет час стать самим собой…
После уроков Витька пошел домой самым дальним путем. Настроение было неопределенным. В шесть часов вечера его ждал Сенька Громов. Его родители уехали на дачу, и у него «на хате» намечалась, как он выразился, «дружеская вечеринка с девочками», пообещав при этом, что «все будет классно». Сейчас Витька уже жалел о своем обещании прийти. Девчонки все еще оставались для него неприкосновенной тайной. Какое-то почти детское восхищение «прекрасными незнакомками», принесенное из «той», уже почти забытой, жизни, не позволяло ему слишком близко сходиться с ними.
Кроме того, не мог он никак понять своей дружбы с Сенькой. Все вокруг называли их закадычными друзьями, «неразлейвода», а между тем он точно знал, что Сенька всегда злорадно радовался его неудачам. Только радость эта была тихой и неприметной, словно камень, брошенный в спину. И если по-настоящему, то давно бы уже надо было им поссориться и раздружиться навсегда. Но, может быть, этому мешал его страх остаться один на один с теми, кого они обидели когда-то вдвоем с Сенькой. Витька знал, что пока они вместе, расплата за прошлое ему не грозит.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте