Толстовский дом. Елена Колина

ничего без них не ела, не ела даже суп, который Ольга Алексеевна оставляла на плите, тем более не притрагивалась к деликатесам. Вернее, как раз притрагивалась, трогала пальцем промасленную бумагу, в которую было завернуто нежно-розовое мясо, называется буженина, приблизив лицо к полке, нюхала красную рыбу, рассматривала икру, – черная икра некрасивая, а красная очень красивая, как будто красные бусинки в хрустальной вазочке. Она никогда не видела такой еды, не знала, что есть такие вкусные запахи. Особенно Нину манили фрукты – дома она летом ела яблоки из соседских садов, но зимой фруктов не бывает! А у них в холодильнике было лето – яблоки, груши, персики, бананы! И все можно потрогать.

      Девочки приходили из школы голодные, суп не ели, отрезали по большому куску буженины, ели икру ложкой прямо из банки, без хлеба, жевали шоколадные конфеты – и ее заставляли, хотя она по-хозяйски экономно настаивала на супе.

      Казалось бы, девочки ее приняли. Алена сказала: «Ты под моей защитой». Но КАК это – быть под ее защитой?.. Самое лучшее время – половина девятого утра, когда Ольга Алексеевна и девочки уходили из дома.

      От подъезда они расходились в разные стороны, девочки неслись налево, через дворы Толстовского дома на Фонтанку, Ольга Алексеевна выходила из двора и шла направо, к остановке троллейбуса у Пяти углов. На троллейбусе от Пяти углов до Технологического института пять минут.

      Пять углов, пять минут… пять минут до Пяти углов и пять минут в троллейбусе всегда было временем, которое она в буквальном смысле тратила на себя, не планировала лекцию, не думала о муже и о девочках, просто плыла в приятном ощущении своей нужности людям, значимости своей жизни – ранним утром она едет на работу, в аудитории ее ждут больше ста человек…

      Сейчас Ольга Алексеевна тоже тратила это время на себя – ругала себя, обвиняла, оправдывалась перед собой и сама себя не прощала. Она не справляется с взятыми на себя обязательствами. Девочка напряжена, живет, как будто она не очень желанная гостья. Прежде чем войти в гостиную или на кухню, стучит в дверь, и в дверь детской стучит – можно войти? Она объясняла: «Ты не должна стучать к девочкам, ты тоже здесь живешь», и как от стенки горох…

      …Ольга Алексеевна не глупая, не злая… почему-то все ее достоинства начинаются с «не». Зато Ольга Алексеевна обладала редкой чертой – в отличие от большинства людей она свои недостатки знала: она не теплая, не из тех, кто может от души ребенка приветить.

      Она неплохой человек, с пониманием, ответственностью – подошла к Нине как к конспекту лекции, составила план, тезисы… Но не получается. Все, что она делает, отталкивает Нину. Все хорошее, что хотела сделать, не доводит до конца. Не показала домашнюю технику, не сходила вместе с Ниной купить одежду – забежала во Фрунзенский универмаг, похватала что-то с прилавков. Что-то оказалось велико, что-то мало, и все ужасное, и вышла неловкость, – Алена с Аришей одеты в красивое, импортное, а Нина в советское, некрасивое.

      Со школой для Нины Ольга