Без-умственность
Как смешон мой разум —
такой безыскусный, такой помраченный.
Недвижный, покойный —
всему дает быть без разбору.
Не знает, как себя
совершенствовать,
но никогда не ошибется.
Не станет другим угождать,
но не будет думать
и о себе.
Не следует наставленьям
и правилам и не ведает
запретов.
Не помнит ритуалов
и музыки, не понимает
«доброты» и «долга».
Того, что все люди делают,
я не разумею.
Когда голоден, ем,
когда мучим жаждой – пью.
Утомившись, сплю,
пробудившись, занимаюсь
делами.
В жару одеваюсь легко,
в холод одеваюсь теплее.
Ни мыслей, ни забот —
о чем мне грустить,
чему радоваться?
Ни сожалений, ни надежд,
ни воспоминаний, ни мыслей.
Все случаи жизни – как
постоялые дворы
на большой дороге
Или дерево в лесу,
на котором совьет гнездо птица.
Не противлюсь ничьему
уходу, не задерживаю ничей уход.
Не спешу, не стремлюсь,
не хвалю, не браню.
Тоска и веселье,
приобретенья и потери,
позор и слава, покой
и опасность – для меня
все едино.
Глаза не стремятся видеть,
уши не слышат звуков.
Все, что нам видится, —
только обман.
Не помня о формах вещей, я ни к чему не привязан.
Странствую привольно,
нигде не встречаю преград.
Светоч ясного духа озаряет
все внутри и снаружи.
Но свет все же не свет —
отраженье луны в воде.
Такое не схватишь,
не выбросишь вон – как же быть?
Поймешь его сокровенное
действие – правду стяжаешь.
Если спросят меня, я скажу:
вот мое учение.
Таким образом, реальность в китайской мысли определяется через тождество в различии, и потому она есть не что иное, как всеобщее событие (хуа), именно со-бытие, со-бытийность, совместность различных моментов бытия, без-предметная («пустотная») среда превращений. В нем все вещи взаимно