– И за эту слабую семейную поддержку ты согласен продать душу дьяволу в облике Болдуина? – Фернандо был по-настоящему удивлен.
– Ради Дианы я готов на что угодно. – Мэтью отвернулся. – Готов заплатить любую цену.
– Твоя любовь к ней граничит с одержимостью. – Фернандо не шелохнулся, когда Мэтью снова повернулся к нему, сверкая потемневшими глазами. – Это губительное состояние, Mateus. Для вас обоих.
– Уж не Сара ли тебе уши прожужжала о моих недостатках? Ничего удивительного. Дианиным теткам я никогда не нравился.
Мэтью бросил сердитый взгляд на родовое гнездо Бишопов. Возможно, это была просто игра света, но ему показалось, что дом задрожал от смеха.
– Теперь, когда я вижу тебя с их племянницей, то понимаю, почему они так говорили, – невозмутимо продолжил Фернандо. – Бешенство крови всегда вызывало у тебя склонность к крайностям. Женитьба их только усугубила.
– Фернандо, моя совместная жизнь с Дианой продлится лет тридцать. Если повезет, сорок или пятьдесят. А сколько веков ты провел вместе с Хью?
– Шесть, – буркнул Фернандо.
– И тебе их хватило?! – взорвался Мэтью. – Прежде чем судить меня и говорить, что я по уши завяз в мыслях о благополучии моей истинной пары, поставь себя на мое место. Каким было бы твое поведение и поступки, если бы ты знал, что вам с Хью отпущено несколько коротких десятилетий?
– Утрата имеет власть над нами, и душа вампира столь же хрупка, как души теплокровных. Шестьсот лет, шестьдесят или шесть – значения не имеет. Когда умирает твоя истинная пара, с ним… или с ней умирает часть твоей собственной души, – тихо сказал Фернандо. – Но у тебя останутся дети: Маркус и близнецы. Это должно тебя утешать.
– Какое же это утешение, если рядом не будет Дианы? – Глаза Мэтью были полны отчаяния.
– Неудивительно, что ты так жестко повел себя с Маркусом и Фиби, – продолжал Фернандо, начиная догадываться. – Твое величайшее желание – превратить и Диану в вампиршу.
– Никогда! – зарычал Мэтью.
– И это же – твой величайший кошмар.
– Если она превратится в вампиршу, то перестанет быть моей Дианой, – сказал Мэтью. – Это уже будет другая личность.
– Но ты бы по-прежнему ее любил.
– Я люблю Диану такой, какая она есть. Сомневаюсь, что полюбил бы изменившуюся Диану.
Фернандо было нечем крыть. Он не представлял себе Хью кем-то иным. Только вампиром. Это определяло личность Хью, создавая неповторимое сочетание свирепого мужества и идеализма, пронизанного мечтаниями, что и пробудило любовь Фернандо.
– Рождение детей изменит Диану. Что произойдет с твоей любовью, когда они появятся на свет?
– Ничего, – грубо ответил Мэтью и потянулся за кувалдой.
Фернандо без труда перекинул