Император Николай I, чья политика привела к Крымской войне
Чары благодарности императору Николаю были разрушены уже Буолем во время Крымской войны; а на Парижском конгрессе поведение Австрии тем резче вернулось к старому меттерниховскому направлению, что оно не смягчалось финансовыми связями ее государственных деятелей с русским императором, а, напротив, обострялось оскорбленным тщеславием графа Буоля. Без разлагающего воздействия неловкой английской политики Австрия 1856 году не отреклась бы ни от Англии, ни от Порты даже ценою Боснии. Но при нынешнем положении дел мало вероятно, что султан еще ожидает от Англии или Австрии такую же помощь и защиту, какую Россия, не жертвуя своими интересами, может ему обещать и, в виду своей близости, с успехом оказать.
Как бы ни протекала эта фаза предполагаемой мною русской политики, во всяком случае всегда возникнет такая же ситуация, как и в июле 1853 года, когда Россия возьмет себе залог и будет выжидать, не попытается ли кто-нибудь – и кто именно – отнять его. Первым шагом русской дипломатии после этих издавна подготовленных действий будет, быть может, осторожное зондирование в Берлине по вопросу о том, могут ли Австрия или Англия в случае их вооруженного сопротивления действиям России рассчитывать на поддержку Германии.
На этот вопрос, по моему убеждению, безусловно следует ответить отрицательно. Я думаю, что для Германии было бы полезно, если бы русские тем или иным путем, физически или дипломатически, утвердились в Константинополе и должны были бы защищать его. Это избавило бы нас от положения гончей собаки, которую Англия, а при случае и Австрия, натравливают против русских вожделений на Босфоре; мы могли бы выждать, будет ли произведено нападение на Австрию и наступит ли тем самым наш casus belli [повод к войне].
Для австрийской политики также было бы правильней до тех пор предотвращать воздействие венгерского шовинизма, пока Россия укрепится на Босфоре и этим значительно обострит свои отношения со средиземноморскими государствами, т. е. с Англией и даже с Италией и Францией, усилив для себя необходимость договориться а l’amiable [дружески] с Австрией. Если бы я был австрийским министром, то не препятствовал бы русским итти на Константинополь; но я начал бы с ними переговоры о соглашении только после их выступления. Ведь участие Австрии в турецком наследстве будет урегулировано только по соглашению с Россией, и австрийская доля окажется тем большей, чем дольше в Вене сумеют выжидать и поощрять русскую политику к занятию далеко выдвинутых позиций.
По отношению к Англии позиция нынешней России может улучшиться, если Россия займет Константинополь; для Австрии же и Германии она менее опасна до тех пор, пока владеет Константинополем. Тогда было бы уже невозможно несуразное положение Пруссии, при котором Австрия, Англия, Франция могли бы, как в 1855 году, использовать