Самоосвобождающаяся Игра. Вадим Демчог

силы твоего воображения, а не просто физическим тренингом»[723], мы успокаиваем Ум и входим в Виртуальную Позицию. Для начала мы стараемся достичь интегрирования с Виртуальной Позицией простых действий (мы делаем жесты, ходим, произносим одно слово, два, три, стихотворную строку). Цель – достижение раскрытия Сокровенной Красоты объекта в Виртуальной Позиции Ума.[724] Когда простые действия уже не отвлекают нас от наслаждения виртуальностью, мы усложняем задачу, т. е. начинаем экспериментировать с более активными действиями (танцем, бегом, пением, чтением стихов), а также с более сильными эмоциями, такими как сомнения, печаль, робость, страх. Когда же и в этом мы чувствуем себя легко, в работу идут такие трудноконтролируемые эмоциональные состояния, как гнев, зависть, гордость, сексуальное желание, страсть и т. д., и все это должно обнаружить свою Сокровенную Красоту, т. е. неотделимость от присутствия Вечности.

      На эту тему у меня есть великолепная история: моя прелестная дочь была в детстве довольно мужественным ребенком. И, тем не менее, и с ней приключались слезы. В один из таких приступов, ей было около четырех лет (или пять), она подбегает ко мне и захлебываясь начинает жаловаться на какую-то девочку, которая что-то там… слезы текут нескончаемым потоком… горе, конечно же, безутешно и безбрежно. Я, механически отряхиваю ее от песка и, вытирая платком бесконечные слезы-горошины, произношу такой текст: «Слушай, ты так взаправдашно сейчас плачешь, такое ощущение, что тебе действительно больно! И сопли реальные, ну ты как мама, настоящая актриса, давай-ка сюда нос…» И вдруг меня пронзает: «Слушай, – говорю я, – а можешь еще раз так же?» Пауза. Раздувая ноздри она бросает на меня полный презрения взгляд и злой прыгающей походкой идет обратно к песочнице. Проходит несколько месяцев. Ситуация повторяется. На этот раз падение с велосипеда. Снова слезы, сопли, вселенская обида, и вдруг, уже уткнувшись в мои объятия, она неожиданно вздергивает голову. Пауза. Растирая слезы по щекам, она смотрит мне в глаза, и, потирая разбитое колено, с лукавым прищуром цедит сквозь зубы: «Я сейчас это сыграю!», – и через секунду проигрывает все случившееся с виртуозностью опытной актрисы. Я восторженно аплодирую. Она хохочет и явно гордится собой.

      Итак, «…мощь человеческого разума сводится на нет, если сам человек ставит какие-то жесткие границы своей пытливости»[725]. И это означает, что «…иррациональная полнота жизни учит нас не отбрасывать ничего и никогда»[726]. Если мы посмотрим на людей, которым удалось сконцентрировать мышление и увидеть перспективу своего развития, то нам бросится в глаза следующее: «…они используют провалы и неудачи; они используют неблагоприятные, казалось бы, негативные обстоятельства и события, они используют бесконечные изменения, чтобы обрести мастерство, творческую активность и, как говорят французы, – reussite[727]. Они готовы безжалостно отбросить в сторону неработающие старые приемы и найти подходящий образ мыслей, который