Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики. Адам Туз

и европейским банкам и держателям облигаций. И в том, что касалось такого принципиального вопроса, как репатриация инвестированных капиталов или полученных прибылей, с прямыми инвесторами обращались не лучше, чем с держателями других зарубежных долгов Германии. На всех них распространялись те же самые меры валютного контроля, которые позволяли обменивать рейхсмарки на зарубежную валюту лишь по чудовищно низкому курсу. В какой-то момент в отчаянной попытке ликвидировать свои инвестиции в IG Farben американская фирма DuPont предлагала на продажу акции, оценивавшиеся в 1929 г. в з млн долларов, менее чем за 300 тыс. долларов[408]. Британская компания ICI в конце концов сумела продать свой пай в IG Farben— после длительных переговоров и только после того, как дала согласие на сложный обмен, в котором участвовали акции швейцарского дочернего предприятия IG. Неудивительно, что после того, как первая паника улеглась, большинство инвесторов, попавшихся в германскую ловушку, предпочло сохранить свое присутствие в стране и вкладывать «обратно» всю заработанную прибыль. В этом смысле они следовали той же логике, как и прочие германские предприниматели. Если они не могли распределять прибыль обычным образом, то по крайней мере имели возможность энергично накапливать капитал.

VII

      К середине 1930-х гг. гитлеровский режим посредством всех этих многочисленных переговоров и компромиссов добился крайне выгодных для себя результатов. Вместо того чтобы препятствовать политическим изменениям, как это произошло во время первой германской революции в 1918–1919 гг., крупный бизнес активно участвовал во многих ключевых аспектах гитлеровской националистической революции. Инициатива, несомненно, принадлежала властям (политическому руководству).

      Иногда она исходила от Шахта, Рейхсминистерства экономики или Рейхсбанка, иногда – от геринговского Министерства авиации или других армейских структур. Иногда источником инициативы являлись Вильгельм Кепплер и его специальный штаб, занятый решением сырьевых вопросов. Однако практически в любом контексте и даже в условиях, когда можно было бы ожидать определенного сопротивления, агенты режима могли рассчитывать на сотрудничество со стороны немецкого бизнеса. Опорой и источником энергии и для программы автаркии, и для перевооружения и даже для множества новых контролирующих органов служили опытные управленцы, пришедшие на службу режиму из германской промышленности. Согласно знаменитому изречению Гитлера, в национализации предприятий не имелось никакой нужды, если можно было национализировать само население. В том, что касается немецкой управленческой элиты – одного из наиболее важных слоев этого населения, – режим, несомненно, нашел в ее рядах множество партнеров, готовых к сотрудничеству.

      5. Низкобюджетная Volksgemeinschaft

      Если Гитлер в конечном счете мотивировался апокалиптическими видениями национальной катастрофы, то он же разделял и более традиционные представления о прогрессе и преуспеянии нации[409]. Отвечая на просьбу