От чёрного сукна.
И выгорая медленно,
Мне не даёт уснуть
То рыжевато медная,
То бледная как ртуть.
Унылыми глазницами
В меня обращена,
Безжалостно убийственна
Уже внутри она.
В зрачке больном укроется
До срока, до беды
И уксусом не смоются
Уже её следы.
И только день серебряный
Прервёт печальный вой.
Я пробираюсь дебрями
С отрепьями домой.
Не спится без снотворного
В безумии луны.
Кружат безмолвно вороны —
Оборванные сны.
Сумеречный час
Меня пленяет на пленэре
Вид неба в сумеречный час:
Оно, как будто, на пределе,
В нём смысл, как будто бы, угас.
Ни звёзд, ни солнца, только кляксы
Свинцово-чёрных облаков.
Я в этот час готов поклясться —
Что мир мой сумрачный таков.
Горчит заката сахар жжённый
И думы горечью полны,
А ночь выплёвывает жёлудь
Ещё не вызревшей луны.
В душе рукой шершавой шарит
Опустошающая мгла,
А я по кругу полушарий,
Скитаюсь в поисках угла.
Ряды сомнамбул поредели,
Закатный свет давно зачах.
Один я в этой акварели
Размазан в сумрачных лучах.
Странники
Ты дальний потомок Чичерина,
Она прапраправнучка Моцарта,
Но род не имеет значения
У этой Вселенной без возраста.
Мы все не из местного племени,
Когда-то небесные отпрыски,
Находимся время от времени
Мы здесь в неоплаченном отпуске.
Сражаемся с местными троллями,
Влюбляемся в сны непорочные,
Друг с другом меняемся ролями,
Телами и штучками прочими.
Эвклидом ли нам предначертано,
Гадалкой ли, в карты упёртою,
Встречаемся с правнучкой Черчилля
И внуком Рамзеса Четвёртого.
Любуемся истово зорями,
Громя мракобесье неистово
Всегда не разлучные трое мы
Как троица пастырей исстари.
У этой Вселенной нет имени.
За космоса дальнего дымкою
Пройдём инфракрасными ливнями
И станем опять невидимками.
Приёмник
В полях неземной материи —
Где Шамбалы нежен шёлк,
Казался себе потерянным,
Но кто-то меня нашёл.
Призвал оголтелой лирою,
Души заглушив шум.
С тех пор он судьбу транслирует,
А я лишь за ним пишу.
Не надо уже стараться мне.
Небес собирать улов.
Причудливые комбинации
Выходят из нот и слов.
Но зреет покуда замысел,
Закупоренный в слова,
Хочу поделиться